Предисловие
Постоялый двор, который держал Фёдор Дорожкин, был переполнен, и виной тому была непогода, разыгравшаяся к началу страстной недели. Постояльцев собралось немало – среди самых заметных был нарочный с важным пакетом, и некий молчаливый господин, внешность и манеры которого выдавали государственного служащего высокого ранга, и кавалерийский офицер. Три дня уже сиднем сидел в своей комнате частный пристав соседней губернии, неизвестно за какой надобностью выехавший в распутицу то ли по делам, то ли по личной надобности. Особо выделялся купец Крашенинников с окладистой бородой и большими карманами на камзоле.
Вечерами собирались в гостиной, пили чай с бубликами, вареньями и медами. Частенько к компании присоединялась графиня Потоцкая со своей дочерью – они ехали на воды в Пятигорск. Народу было много, и вечерами играли в картишки по маленькой, рассказывали всякие житейские истории. Но постепенно непреходящее ненастье навеяло такое уныние и скуку, что постояльцы перешли к рассказам о разных необычных случаях. Как оказалось потом, некто, пожелавший не запечатлевать своё имя по какой-то ему одному ведомой причине, эти рассказы записал красивым каллиграфическим почерком, да и оставил на постоялом дворе, где они пролежали много лет там, куда их честный хозяин положил в надежде, что лицо – господин или дама, оставившее свиток бумаги, вернётся за ним. Трактирщик продолжал собирать истории и сказки, которые далее уже его сыновья записывали в неучтённую книгу для записи подорожных. По прошествии ряда лет записки попали к издателю, но истории так и не были опубликованы. Возможно, издателя смутило то, что они были сохранены в своей первозданности, как были рассказаны людьми разных слоёв из многих российских губерний. Порой в рассказе чувствуется тонкий стиль человека, мастерски владеющего пером, порой простота, которую лица, записавшие рассказы, истории и народные предания сумели донести до нас с истинно народным юмором или верою. Может, именно это обстоятельство не понравилось князю Дундукову-Корсакову, долгое время бывшему председателем цензурного комитета. С тех пор правила стали мягче, и Государь Император создал разные общества, изучающие обычаи и быт наших народностей1, так что собрание было разрешено к опубликованию.
Первоначально название выглядело так:
Сказки и истории русских губерний, записанные на постоялом дворе в … N-ской губернии с февраля 1822 года по февраль 1882 года.
Мы рискнули представить на суд читающей публики эти истории, сказки, легенды и сказания, сохранив по возможности имена или указания на род занятий тех, кто их озвучил своим благодарным слушателям.
Банный дух
История стряпчего Мордвинова
В канун Крещенья, как водится, ударили морозы, и проворонивший ярмарку крестьянин из вольноотпущенных, довольно зажиточный, чесал затылок, глядя, как вьюга наметает высокие сугробы и задирает подол и передник его жене, вышедшей набрать из поленницы дров для печи. Проходя мимо Михея, жена пробурчала, что у такого хозяина не только картошка померзнет, но и собственные причиндалы, на что муж привычно шлепнул ее пониже спины, скорое для порядка, чем от злости. Он действительно не успел продать картошку, а теперь она померзла бы в дороге, так что ничего другого не оставалось, как везти на продажу рыбу, на которую спрос был всегда. С некоторых пор дела у Михея не ладились: то одно вылетит из головы, то другое забудет сделать, жена стала ворчливая, а их сын, взрослый уже, никак не женился в свои осьмнадцать годов, без родительского надзора совсем распоясавшись в городе, где он служил в бакалейной лавке.
– Поезжай уже, – второй день зудила жена, – продашь хоть рыбу, все какой-никакой прибыток будет, а не то оттает осетрина, и тогда что ж?
