Я ощущал смутное беспокойство, хотя не мог сказать, почему. Мне не казалось таким уж необходимым пить с Белым Кроликом, невысоким парнем, похожим на Бертрана Рассела, улыбающимся Котом и моим старым другом Люком Рейнардом, распевавшим ирландские баллады; одновременно странный ландшафт у него за спиной переходил из фрески в реальность. На меня произвела-таки впечатление Гусеница, курившая кальян на шляпке гигантского гриба, потому что я знаю, как трудно не дать такой трубке погаснуть. И все же, дело было не в этом. Обстановка была весёлая, а Люк, как известно, иной раз водил компанию с весьма странным народом. Так почему бы мне ощущать беспокойство?
Пиво подали неплохое, а к нему даже бесплатную закуску. Демоны, мучившие привязанную к колу женщину с рыжими волосами, сверкали так, что глазам было больно. Теперь они исчезли, но воспоминание о картине осталось превосходное. Вообще все было прекрасно. Когда Люк пел о заливе Гелвей, тот так мерцал и казался таким красивым, что мне хотелось нырнуть в него и утонуть. Однако, песня навевала и печаль.
Что-то, связанное с печалью… Да, странная мысль. Когда Люк пел печальную песню, я ощущал меланхолию. Когда он разражался радостным маршем, я сиял от счастья. В воздухе, кажется, было слишком много эмпатии на кубометр. Полагаю, это не имеет значения. Но игра света поставлена превосходно…
Я пригубил пиво и посмотрел, как качается Шалтай на противоположном конце стойки. Какой-то миг я пытался вспомнить, когда же уже бывал в этом заведении, но если что-то проскользнуло в сознании, то на ум не пришло. В конечном итоге я всё равно вспомню. Приятная вечеринка…
Я смотрел и слушал, пробовал и ощущал и все казалось великолепным. Завораживало буквально всё, что привлекало моё внимание. Может быть, я что-то хотел спросить у Люка? Кажется, да, но сейчас он пел, да и я всё равно в данный момент не мог думать.
Что я делал перед тем, как попасть в это заведение? Попытки вспомнить тоже не увенчались успехом, так как именно здесь и сейчас все было таким интересным.
Однако, тревожила мысль о чём-то важном. Может, поэтому я и ощущал беспокойство. Может, я оставил какое-то дело не завершённым и мне следует вернуться к нему?
Я повернулся, чтобы спросить об этом у Кота, но он снова таял в воздухе, похоже, по-прежнему здорово навеселе. Тут мне пришло в голову, что я тоже могу это проделать. Я имею в виду растаять в воздухе, отправившись в какое-нибудь другое место. Может, именно так я и попал сюда, поэтому именно так смогу и убраться отсюда? Может быть. Я поставил кружку и протёр глаза и виски. В голове, казалось, все так и плывёт.
Я вдруг вспомнил свой портрет. На гигантской Карте. На Козыре. Да. Именно так я и очутился здесь. Через Карту…
На моё плечо легла рука и я обернулся. Рука принадлежала Люку. Он улыбнулся мне, проталкиваясь к стойке налить по новой.
– Отличная вечеринка, а? – сказал он.
– Да, отличная. Как ты обнаружил это местечко? – спросил я его.
Он пожал плечами.
– Забыл. Какая разница!
Затем он отвернулся и между нами закрутился недолгий буран из кристаллов. Гусеница выпустила из трубки пурпурное облако. Всходила голубая луна.
– Что же в этой картине не так? – спросил я себя.
Внезапно у меня возникло ощущение, что свои критические способности я потерял в пути, потому что не мог сосредоточиться на аномалиях, обязанных, как я чувствовал, здесь быть. Я знал, что увлечён мгновением; и я не мог чётко разглядеть второстепенного.
Я увлечён…
Увлечён…
Как?
Ну… Все это началось, когда я пожал руку самому себе. Нет. Неверно. Такая формулировка хороша для дзен, а дело обстояло совсем не так. Пожимаемая мною рука появилась из пространства, занимаемого моим воображением на той самой Карте. Да, именно так… В некотором роде.
