У Глеба был свой личный Новый год, который наступал весной, когда он спускал на воду свой катер «Прогресс». Катер «Казанка» к тому времени уже пришел в негодность и использовался в хозяйственных целях.
Годы пролетели незаметно, и Глеб стал старше. Он больше не мог активно заниматься рыбалкой и другими делами, требующими физической силы. Его дочь Альбина, выпускница финансово-экономического факультета, работала бухгалтером в банке и жила с семьей на площади Свободы в старой квартире, обменянной их матерью на рижскую.
Альбина родила Глебу и его супруге Наталье внука Максима, который жил с ними по выходным. Возить его через единственный мост было хлопотно из-за пробок, а по воде можно было передвигаться только в навигационный период. Когда Максим болел, бабушка ехала к дочери и оставалась у нее до выздоровления внука, а деда оставляла на попечение семьи Корнея.
Глеб был окружен вниманием и заботой со стороны своей семьи. Дочь их, Жанна, работала медсестрой в пансионате для престарелых и предугадывала каждое его желание. Она ухаживала за ним, измеряла давление, делала уколы и давала таблетки. Глеб давно забыл о своем имени, и все называли его дедом. Наталья ласково называла его Глебушкой или дедуней.
Глеб передвигался на инвалидной коляске, но иногда выходил на рыбалку на своем катере, которым управляли либо Корней, либо внуки Карпа. На месте его старых мостков теперь стоял дебаркадер, к которому швартовались небольшие суда. Глеб ловил рыбу с коляски около дебаркадера для своего сиамского кота Захара.
Корней и Карп Нильс, их соседи, снабжали семью свежей рыбой. Их отец, Феликс, скончался более десяти лет назад от болезни легких, обострившейся после гриппа. Мать их, Зоя, уже под восемьдесят, причастилась к церкви и посещала ее каждый день. Она пыталась привлечь к богу и Наталью, но та отмахивалась, ссылаясь на необходимость ухода за Глебом.
Наталья, несмотря на приближение восьмидесятилетнего рубежа, сохраняла милое и ухоженное лицо. Соседи прозвали ее Белоснежкой или бабой Наташей. Дом Чашкиных претерпел изменения: бревенчатые срубы были обложены кирпичом, вместо русской печи стояла газовая плита и камин. В комнатах Глеба и Натальи был паркет из бука. Баня оставалась нетронутой, но ею уже никто не пользовался.
Глухонемая Настя, переселившаяся в сруб Руслана после его отъезда, вела все хозяйство. В 1970 году она начала часто пропадать и через девять месяцев родила мальчика. Кто был его отцом, она не признавалась. Через два года Настя с сыном тайно покинула дом, оставив записку. Позже выяснилось, что ее увез вор в законе Хан к своим родителям в город Торез на Украине. Хан был осужден и приговорен к восьми годам особого режима. Он прислал Глебу письмо, в котором признался, что воспитывает ребенка от него.
После этого письма прошло много лет, а затем наступило многолетнее молчание. СССР развалился вместе с коммунистической партией, и Украина стала ближним зарубежьем. О судьбе Хана и Насти Глеб ничего не знал.
