– Петя, к тебе жена с дочерью.
Заглянувший в палату Балаян выжидающе смотрел на пациента, стоящего у окна палаты. Услышав его слова, Пётр Сергеевич Комаров, солидный мужчина, директор оборонного предприятия, повёл себя будто застигнутый врасплох подросток. Он одним прыжком преодолел расстояние от окна до кровати, нырнул под одеяло и только тогда выдохнул:
– Запускай! Надеюсь, ты им сказал, что мне нельзя долго разговаривать?
– Обижаешь! Ясное дело, сказал – успокоил его Балаян, шутливо отсалютовав двумя пальцами, приложенными к виску. Уже через минуту в палату осторожно заглянула супруга Петра Сергеевича Ольга Ивановна; из-за плеча жены выглядывало встревоженное лицо их дочери, Насти. На плечах и у одной, и у другой были накинуты белые халаты, в руках дочери растопырился букет хризантем, а Ольга Ивановна тащила объёмистую хозяйственную сумку. «Продукты», определил Пётр Сергеевич, «сейчас кормить начнут, ёлки-палки!».
– Петя, как же это случилось?
Ольга Ивановна задала этот вопрос ожидаемо плаксивым тоном, сразу после того, как чмокнула мужа в щеку и уселась на стул рядом с кроватью. Настя, поставив букет в вазочку, пристроилась на постели у отца в ногах.
– Да, вот, – начал Комаров слабым голосом, по мере сил выдерживая на лице скорбное выражение, – я и сам не ожидал, что так всё получится. И покритиковали вроде самую малость, даже похвалили потом, а всё равно, разнервничался, как школьница. Ночь почти не спал, а под утро чувствую, нехорошо мне, нужно ехать в больницу. «Скорую» вызывать не стал, мой шофёр Валера меня довёз.
Последнюю фразу он добавил на тот случай если бы жена заинтересовалась деталями его госпитализации. Но Ольгу Ивановну детали не интересовали, она и в мыслях не могла предположить, что супруг вдруг станет ей лгать.
– Как анализы? Что Балаян говорит? Это пройдёт? Или нужна будет операция? А сколько это будет стоить?
«Ну вот, она сразу про деньги», с раздражением подумал Пётр Сергеевич, «нет бы, спросить – Петя, ты жить будешь?» Но тут же вспомнил, что вообще-то сердце у него в полном порядке, а жена волнуется исключительно из-за его вранья и устыдился своих мыслей.
– Не беспокойся Оленька, всё будет хорошо. Никаких операций не нужно. У меня обычное переутомление. Полежу два-три дня и снова буду на ходу.
Несколько успокоенная Ольга Ивановна принялась доставать из сумки апельсины, виноград, ветчину и сладкие сырки. Настя помогала ей, укладывая продукты в маленький холодильник, стоявший возле кровати.
– Покушаешь что-нибудь? – донеслось из глубины сумки.
– Нет, спасибо, не хочу. Может, попозже? – всё тем же тихим голосом ответил Пётр Сергеевич. Он лежал с прикрытыми глазами, не шевелясь, в надежде, что его немощный вид заставит визитёров поскорее убраться. Было невыносимо тяжело врать, строить из себя больного перед женой и дочерью, избегать встречи с ними взглядом, боясь, что они каким-то образом распознают его ложь. К счастью, минут через пять дверь отворилась и заглянувший Балаян объявил:
– Девочки, пора! Завтра можно будет посидеть с ним немного дольше, а сегодня дайте больному отдохнуть.
«Молодец Григорий!», отметил про себя Пётр Сергеевич. «Старый друг никогда не подведёт!»
Ольга Ивановна со Светочкой собрались, на прощанье чмокнули главу семейства в небритую щеку и покинули палату. Комаров облегчённо вздохнул, первая встреча с семьёй прошла благополучно, похоже, он зря паниковал.
*****
…На замену ушедшей на пенсию Софье Васильевне, отдел кадров прислал директору новую секретаршу, симпатичную стройную брюнетку лет тридцати по имени Алёна Дмитриевна.
