Работать на восьмое марта – это жесть. Но сидеть в пустой
квартире и реветь от того, что о тебе никто не вспомнит, не
поздравит и не подарит даже три хилых тюльпанчика – ещё хуже.
Несмотря на то, что квартира у меня большая, роскошная и в самом
престижном районе. Поэтому, когда директор спросила, кто желает
выйти подежурить на праздник – вызывалась в первых рядах. Дома бы
сошла с ума.
Лидия Дмитриевна, наш билетный кассир, смотрит на меня с
сочувствием, пока я уныло вешаю куртку на плечики и кидаю рюкзак на
полочку под вешалкой.
– Твой так и не объявился? – спрашивает она. Вроде бы
по-дружески, сочувствуя. Но я всё равно судорожно сглатываю – такие
вопросы лишний раз проворачивают нож в сердце.
– Нет, – произношу уныло, присаживаюсь к батарее и включаю
кулер. Сейчас выпью горячего шоколада – может, отпустит. И даже
наша маленькая каморка за шкафами начнёт казаться уютной. Во всяком
случае, очень надеюсь.
– Гад он после этого, – продолжает коллега.
Даже не спорю. Ещё какой.
Ольга Семёновна, уборщица, достает из сумки бутылку коньяка.
– Так! – командует она зычным голосом. – Сопли подтереть!
Сегодня – женский день! Гуляем, бабоньки!
Порой, глядя на неё, мне кажется, что проблем в мире не
существует вообще. Потому что у Ольги Семёновны их, пожалуй, больше
чем у других – съемная квартира в её-то возрасте, пьющий
муж-бездельник, зять, который регулярно гоняет её дочь, и та
прячется у родителей в двушке с тремя маленькими детьми... В общем,
с ума можно сойти, но она умудряется улыбаться, шутить и всегда
быть в слегка приподнятом настроении. Её любимая фраза: «Жизнь
одна, не фиг тратить её на сопли!» За это я её уважаю. Как и Лидию
Дмитриевну, которая пару месяцев назад вышла замуж за мужчину,
любившего её сорок лет, доказав всем нам, что в шестьдесят два
жизнь только начинается.
Женщины спешно собирают на стол – огурчики, капуста, колбаса,
сыр. «Быстрый завтрак», как у нас на работе это называют.
Наш маленький коллектив – сегодняшние дежурные в городском
музее: кассир, уборщица и я, экскурсовод. Мне экскурсии вести, с
людьми общаться. Поэтому киваю на бутылку в руках Ольги Семёновны и
поднимаю вверх ладони:
– Я – пас. А то люди придут – как экскурсию вести?
Лидия Дмитриевна хихикает:
– Серьёзно думаешь, что кто-то придет в музей восьмого
марта?
– А вдруг... – но договорить мне не даёт Ольга Семёновна:
– Не дрейфь, Аллуся. Если и придут, то сами «хорошенькими»
будут.
Они правы. Мне хочется махнуть на всё рукой и нажраться в хлам.
Может, тогда бы стало менее больно?
– Уговорили,– сдаюсь я,– наливайте!
– Вот это правильное решение! – поддерживает Ольга Семёновна. –
А то хоронишь себя в двадцать два. Подумаешь, муж бросил. Эка
невидаль! Не ты первая, не ты последняя брошенка...
Залпом опрокидываю рюмку коньяку, задыхаюсь, моргаю... Я
вообще-то не пью крепкие напитки. А у Ольги Семёновны коньячок –
явно домашнего производства. Забористый. Ух!
– Нормально пошло, – комментирует Лидия Дмитриевна и заботливо
протягивает мне огурчик. – Расскажи, что твой психнул-то? Два года,
значит, терпел-терпел, а потом всё – сдёрнул!
Лидия Дмитриевна у нас красотка. Звезда, как она о себе говорит.
Всегда одета с иголочки, с маникюром, регулярно посещает
косметолога и лучшего в городе парикмахера. Муж у неё в Израиле –
дорабатывает до пенсии, чтобы уже осесть в России и доживать здесь
своё «долго и счастливо». Их путь друг к другу длинной в сорок лет
– предмет моей острой зависти. Надо же, мужчина был влюблён в неё
ещё в двадцать и никогда не забывал. Нашел её через интернет и
общих знакомых по девичьей фамилии, несмотря на то, что она её к
тому времени изрядно нивелировала тремя браками. Но нашёл, явился и
– сразу потащил в ЗАГС! Чтобы уже не терять никогда! Чудеса
случаются. Неужели и мне ждать моей настоящей любви сорок лет?
