«И голос, такой ясный,
Раз за разом продолжает
Звать тебя…»
Королева «Отец сыну»
День первый.
Коэн вышел из палаты Дэнни Кроу в больнице Сибли Мемориал в Вашингтоне. С ним всё будет в порядке, врачи приняли его после перестрелки, осмотрели и оставили в стационаре для восстановления на пару недель.
Свой долг официального лица он выполнил – сопроводил Дэнни в больницу, и теперь можно было вернуться в офис. Коэн шёл по длинному коридору, повернув голову в сторону больших, светлых, недавно вымытых окон, выходящих на внутренний двор. Там, несмотря на глубокий сентябрь, всё ещё стоял зной, которого и летом-то не всегда дождёшься, деревья были зелёными, чирикали птички, выздоравливающие гуляли под руку с медсёстрами или с родственниками, пришедшими их навестить. Коэна такая идиллия неизменно вводила в замешательство – с одной стороны, конечно, это больница, и такие прогулки были терапевтическими и реабилитационными, люди после травм и операций восстанавливали способность ходить, говорить, видеть, дышать. С другой стороны, этот внутренний двор навязчиво ассоциировался у Коэна с тюрьмой, откуда могли выпустить только по решению руководства больницы, и люди сидели внутри, за забором, как за колючей проволокой, и не могли вернуться в жизнь, пока не получат уведомление о выписке и план, согласно которому их будут готовить к выходу из больницы и организовывать уход на дому. Это немного угнетало и вызывало жалость к заключенным… то есть к больным.
И тем не менее, Коэн замедлил шаг и остановился у окна. Его внимание привлекла пожилая, очень хрупкая, по складу фигуры скорее похожая на ребёнка, седовласая женщина, видимо, недавно сломавшая ногу. Теперь гипс уже сняли, и она шла очень медленными шагами, шаркая, одной рукой опираясь на костыль, а другой – на руку молодого, тощего человека, шедшего с ней рядом. Он был среднего роста, но и при этом возвышался над ней как маяк над островом. На мужчине был одноразовый халат-накидка поверх одежды – это был либо сын женщины, либо волонтёр из местной социальной службы. Коэн придумал для себя, что это всё-таки её сын, у которого с матерью были сложные отношения, они редко общались, но когда с ней приключилась беда, он бросил все дела, приехал в больницу и теперь навещает её каждый день, они ходят по дворику, болтают, она рассказывает ему свою жизнь, о которой он раньше не знал. Коэн всегда верил в хорошее в людях до тех пор, пока те не доказывали ему обратное, а они, как назло, часто умудрялись это делать. Эта его черта характера, с одной стороны, приносила много разочарования и боли, но с другой – развивала в нём эмпатию и позволяла интуитивно вставать на сторону невиновных людей и бороться за них перед жестоким безжалостным законом.
Продолжая смотреть на эту странную пару – маленькую женщину и тощего молодого человека, Коэн усмехнулся и подумал, что воображение рисует проекцию его детской травмы, ведь он рано ушёл из родительского дома во взрослую жизнь. Вот теперь и получай такие выдуманные сценарии развития чужих взаимоотношений с подоплёкой из своего прошлого.
