Задумчиво подцепив пальцами небольшой кусок странной
зеленовато-серой субстанции, я подняла его на уровень глаз,
повертела, и, быстро втянув в себя воздух, скептически хмыкнула. От
вещества исходил странный неприятный запах, напоминающий что-то
среднее между скисшим молоком, перегаром и жженой резиной.
— И это недоразумение они называют говядиной в сливочном соусе!
— громко возмутилась я, обращаясь к сидящему рядом человеку. Тот
лениво приоткрыл глаза, скользнул по мне равнодушным взглядом и
небрежно дернул плечами.
— А чего ты хотела? От самых дешевых авиалиний большего ожидать
и не следует. Скажи спасибо, если мы вообще долетим.
Словно в подтверждение его слов, самолет резко тряхнуло. Кусок
так называемой говядины выскользнул у меня из пальцев и приземлился
обратно на поднос. Я обреченно вздохнула, брезгливо вытирая пальцы
о салфетку. Есть хотелось ужасно, но, трезво оценив ситуацию, я
решила поголодать еще пару часов. Лучше уж так, чем потом валяться
в больнице с отравлением.
— Пойду пройдусь, что ли, — бросила я и рывком поднялась с
кресла. Точнее, попыталась подняться. Ремень безопасности натянулся
и удержал меня на месте. Да, сегодня определенно не мой день. Точно
так же, как и вчерашний, и позавчерашний… Долго перечислять. Вся
моя жизнь в последний месяц превратилась в сплошную головную боль.
И сейчас я не имела в виду говядину в сливочном соусе.
Звякнув металлической бляшкой, я наконец отстегнула ремень и
встала. Проход к аварийному выходу слабо подсвечивался сотнями
маленьких лампочек. Я медленно прошла вдоль ряда кресел, разминая
затекшие ноги. Суставы приятно хрустнули.
Дойдя до конца прохода, я прислонилась к двери аварийного выхода
и мельком глянула в небольшой иллюминатор. Темнота. Лишь тусклый
диск луны неподвижно завис на безоблачном ночном небе. Странно, мне
всегда казалось, что с высоты десять тысяч метров луна должна быть
немного ближе.
Впрочем, откуда мне было знать? Ведь до этого момента я никогда
не летала на самолетах. И предпочла бы никогда не летать, ощущая
твердую землю под ногами или хотя бы под колесами автомобиля. Я до
ужаса боялась высоты. До слез, до дрожи в коленках — высота была
моим единственным страхом, и я жутко ненавидела и стыдилась этой
боязни. Но самолет оказался не таким страшным, как я себе
представляла — мне даже не пришлось использовать две пачки
успокоительного, которого я взяла с собой в дорогу — так, на всякий
случай.
Итак, с чего я начала? Моя жизнь, как я уже сказала, пошла вниз
под откос. И жили бы мы спокойно в шикарной квартире в центре
Санкт-Петербурга, и встречались бы только по вечерам, и продолжали
бы существовать параллельно, почти не принимая участия в жизни друг
друга — все, как и раньше. И все были бы довольны. Но нет, мама
решила сменить обстановку и сблизиться с нами — поздно она
спохватилась, по-моему. Работа для нее всегда была на первом месте.
А мы с братом всю более-менее разумную жизнь были предоставлены
сами себе. А в тех немногих случаях, когда нам требовалось
обратиться к матери, мы назвали ее полным именем — Евгения. Нам так
было привычнее, да и она сама не могла терпеть формулировку
«мама».
Однако, если она все-таки решила вновь объединить семью, то
срываться с места и отрывать нас от всего, что мы знали и любили,
от того, чем мы дорожили — это было просто жестоко. Тем не менее,
Евгения аргументировала это тем, что она всегда мечтала иметь
небольшой домик в Норвегии на берегу озера. Как мы ни
сопротивлялись, как ни противились — через неделю чемоданы были
собраны, билеты куплены, а документы на частную собственность
оформлены и подписаны.
Но в последний момент случилось то, чему мы с Владом нисколько
не удивились — у Евгении возникла срочная и неотложная
командировка. Вследствие этого, она оповестила нас, что лететь нам
придется одним, и по прибытию в Норвегию нас должен был встретить
какой-то ее знакомый, а сама Евгения приедет на пару недель позже.
Нечего сказать — отличное начало.
