- Митяй, смотри! Вон она, рыжая! –
ветер эхом донес до меня знакомый голос деревенского мальчишки. Я
обернулась и тотчас же нырнула за дерево. Осторожно выглянула.
Мелькая между деревьями, в мою сторону решительно направлялась
орава деревенских пацанов. Человек пять я точно увидела, а сколько
их там на самом деле, лучше не думать вовсе. Времени на раздумья,
зачем я им понадобилась, не было.
Я развернулась и помчалась
стремглав, лавируя между деревьями и зарослями орешника. Лес
радушно расступался передо мной, убирая с пути бурелом, отклоняя в
стороны кусты, словно, помогая мне уйти от погони. Или мне это
только казалось?
- Уходит! Держи ее, Степка! – крик
камнем ударил в спину, полоснул ножом по натянутым нервам, и я, не
оглядываясь, прибавила ходу. Хруст веток за спиной пробивался ко
мне сквозь шум ветра в ушах. Сердце от страха и быстрого бега
билось в груди загнанным зайцем. Длинный сарафан путался под
ногами, и я приподнимала его свободной рукой. В другой руке
болталась из стороны в сторону клетка из прутьев, и голубь, сидящий
в ней, смирился со штормом и притих. Собранная бабушкой сумка со
снедью, перекинутая через плечо, больно била по боку. Нужно бы
бросить все, бежать стало бы легче. Но как бросить, если голубь
поможет бабушке понять, что я добралась до оговоренного места, а
имея ужин под рукой, идти всегда веселее. Еще меня не покидала
надежда, что погнавшиеся за мной деревенские мальчишки не пойдут
далеко в лес, вернутся домой. Зачем им гнаться за мной в такую
даль? Решат, что завтра сама приду в деревню, будет у них время
помучить меня своими издевками.
Преследователи настигали. Все
отчетливее были слышны топот и крики за спиной. Что же делать? Я
нырнула в заросли орешника и затихла, как мышь. Мальчишка,
нагнавший меня первым, остановился в десяти шагах, видимо, потеряв
меня из вида.
- Ну что, Митяй, поймал? Где она? –
кричали ему ребята, бежавшие следом за ним и, один за другим,
подбегающие к главарю. – Не уйдет, ведьмина внучка! Куда
собралась?
Подбежавшие начали обшаривать
ближайшие кусты. Я сидела, ни жива, ни мертва, боясь шелохнуться.
Вдруг кусты раздвинулись и сквозь ветки на меня уставились два
ярких глаза. «Ну, вот и все», - пронеслось у меня в голове. – «Не
послушалась бабушку. Не дождалась дядю, чтобы поехать в академию с
ним. Сама. Сама умная. Сама попалась». Глаза моргнули. Я узнала
Митьку – сына зажиточного деревенского гончара, заводилу местных
мальчишек. Он был старше меня на пару лет и, когда я появлялась в
деревне, они толпой дразнили меня и не давали прохода. Я дралась с
ними отчаянно и, зачастую, расквасив нос одному, другому, выходила
победителем. Но их всегда было больше и, не смотря на общее
уважение деревенских к моей бабушке, меня эти ребята не
жаловали.
Мальчишка подался назад из кустов и
крикнул:
- Здесь тоже нет! Улизнула,
рыжая!
- Бабка ейная говорила, что в
академию девчонка пойдет, учиться! – перебрасывались сплетнями злые
мальчишки.
- Да брешет, поди! Ты слыхал, где
эти академии? Нет. То-то же! И я не слыхал!
- Ладно, айда домой! Неча без дела
по лесу шастать! – скомандовал вожак этой стаи. Он вынул из кармана
штанов моток веревки. – Идите. Я пока задержусь. Силки на зайцев
поставлю. Раз уж забрел в такую глушь.
Дружки не стали ему перечить. Не
привыкли. Повернулись и пошли в сторону деревни, сминая лаптями
попадавшиеся на пути мухоморы.
Митька же вытащил из-за голенища
сапога нож и принялся, в самом деле, сворачивать силок.
Я, потихоньку отползая назад,
выбралась из орешника. Клетку с голубем пришлось оставить в кустах.
Пригнувшись, побежала к широкому дубу. Подпрыгнула, ухватилась за
нижнюю ветку и влезла на дерево. Сняла с шеи флакон с зельем и
капнула в траву у подножия дуба пару капель. Облегченно выдохнула.
Теперь он меня не найдет. Походит, поищет и уберется восвояси.
