Часть 1
Глава 1
«Касторкин» таки исполнил свою угрозу и оставил меня на
излечение на все семь дней. Причин для такого решения я не видела,
с какой стороны не присматривалась. Даже с лупой, которую ради
развлечения притащила Милисент. Но их видел профессор Эскул. Он
регулярно и тщательно проводил осмотры меня, вроде как болезной,
делая пометки, отбирая пробы на анализы. И очень внимательно
наблюдал за мной, во избежание скрытых пролонгированных
последствий. Мне же было скучно. Откровенно.
Девчонки навещали, но все реже. Первые два дня они
забегали нечетное количество раз, затем - раз в день, а потом – как
получится. Их романы развивались бурно, и времени на меня
здорово-болезную не хватало. Оно и правда, я была здорова. И, видя
сияющие и счастливые лица подруг, не могла их винить в том, что они
предпочитали встречи со своими любимыми змиями просиживанию времени
со мной. Особенно поражала Эрилия. Она изменилась кардинально –
«цвела и пахла», где и поделись колючесть и агрессивность. Ч. М.
забегала иногда и, потупив лучащиеся счастьем глаза, извинялась за
редкие посещения, и вскорости убегала.
Сенти бывала чаще и дольше – минут на пять-десять. Зеленушка
успевала рассказать в быстром темпе новости академии, а затем
исчезала. А я оставалась скучать и штудировать учебники, чтобы не
отстать от остальных. Откровенно говоря, новости, практически,
всегда были одни и те же – все хорошо! Даже не знала, как на это
реагировать: меня – нет, и все спокойно! Дни протекали, как
равнинная река, тихо, неспешно, без эксцессов. Где-то внутри
скреблась небольшая обида. Чем дальше, тем ощутимее. После
круговерти недавних событий, я чувствовала себя не у дел.
Навещал меня и ректор. На этот случай я всегда прикидывалась
спящей: было неудобно. Его присутствие льстило, даже больше – мне
этого хотелось. Но я не знала, как себя вести. То, что поведала
Офелия, в голове не укладывалось: я и он, такой взрослый, если не
сказать старый, по нашим, человеческим меркам. Примерно такой же по
возрасту, как и мой отец, только папа родился здесь, на Земле, и
ему действительно сорок лет, а вот ректору… В общем, и
сладко, и колко, и СТРЕМНО.
Вот и сегодня, он тихо вошел в палату и, подойдя к окну, замер
там вполоборота - такой красивый, собранный и … сдержанный. Так
невыносимо тянуло к нему, но я была растеряна и зла. Не понимала,
что происходит. И эта обжигающая боль внутри. Она не забывалась.
НИКАК! Хотя уже и не выкручивала наизнанку. Мои подруги
наслаждались своими отношениями, упивались ими, радуясь каждой
встрече с любимыми, а я… Я наблюдала за мужчиной, так будоражащим
мою сущность. Наблюдала из-под прикрытых ресниц, боясь выдать себя
неловким движением, лишним вдохом. Его губы манили до
умопомрачения. Но, стиснув зубы, я упорно изображала спящую.
Ректор стоял и молчал, изредка посматривая в мою сторону. В его
присутствии во мне словно просыпалась какая-то стихия. Что-то
легкое и горячее. Хотелось летать. Птицей. Бабочкой. Невесомым
перышком сгорать в холодном пламени темно-серых глаз, влажных и
манящих, обещанных только мне…
- О чем думаете, адептка?
Меня коснулась прохладная рука с длинными музыкальными пальцами.
Феерия мыслей с треском лопнула, как платье с некачественной
строчкой. И когда только подошел? Мой блеф был раскрыт. Далее
притворяться было унизительно.
- О том, что сказала мне Офелия, - не меняя лежачего положения,
ответила я. И почти не соврала. С вызовом взглянула на своего
эмоционального мучителя.
- И что же сказала принцесса Священных?
Возможно, мне показалось, но в голосе ректора скользнули нотки
напряжения. А хорош-то как, словно теплое молоко на больное горло!
О, Господи, что я несу? Я ведь в школе в упор их братию не видела!
Они всегда пустым местом для меня были! А здесь с ума сойду от
шквала разно действующих эмоций или сдохну от стыда. И виноватым
будет он, вот этот одуряюще-манящий «зараз», он же ректор, он же
предназначенная мне особь мужского пола.
