С женихом мне, откровенно говоря, не
повезло. Так себе у меня был жених. Руки у него дрожали, и ноги
тоже, и голова. Нет, пока мы шли к Храму, да и в Храме тоже, его,
само собой, поддерживали рабы, но как только жрец объявил:
– То, что соединили Боги, не
разлучат смертные, – хилое на вид (а на самом деле, морги* знают,
до чего тяжёлое) тело взвалили на мои уже успевшие многое повидать
плечи, и я поняла, ох...
По традиции, молодые (Живая Вода!
Мой муж был старше меня лет на семьдесят, даже если бы мы сложили
прожитые годы вместе и разделили их надвое, молодыми назвать нас
было бы очень сложно) дорогу от Храма до Двора невесты должны были
преодолеть пешком, поэтому я, с радостью взглянув на жаркое солнце
средолета*, искренне понадеялась, что к отчему дому вернусь уже
официальной вдовой. И уж тогда-то людям Короля я буду нужна, как
рыбе зонтик. Да и родителю будет не к чему придраться, как
говорится, и шерхи* сыты, и сети полны.
Жаль, что всё складывается именно
так, как ты задумывала, только в мечтах, а в реальности получается,
что человек располагает, а Боги смеются над его планами. Потому
что, несмотря на все мои старания и на всевозможную помощь сводных
сестёр и Маарит, жених, который теперь уже муж, всё-таки выжил.
– Рада приветствовать тебя на своём
Дворе, мальчик! – традиционно произнесла мачеха, глядя на того, кто
мальчиком был ещё до её, мачехиного, рождения.
«Мальчик» дышал надсадно, хрипло и с
пугающим присвистом, одной рукой ухватился за моё плечо – точно
синяк останется, тут и к гадалке не ходи, – а второю пытался
удержать рвущееся из хилой старческой груди сердце. Брезгливо
скривив губы, я отвела глаза от того, который уже давно не мальчик,
но муж, и тут же наткнулась на осуждающий взгляд мачехи.
А я что? Я ничего. Я уже давно
привыкла. Она – Нийна – у родителя же третьей была, ей шестеро
пасынков досталось только от моей маменьки, да от второй жены ещё
четверо, вторая тоже родами умерла, как и матушка моя. Так что
нынешняя мачеха на нас пятерых – последних, кто еще остался при
Дворе – смотрела неодобрительно всегда. Ну, оно и понятно, не
родные ведь...
Счастье ещё, что Живая Вода
благословила батюшку дочерьми, сыновей у него родилось только двое
– один, первенец, мой единоутробный, который давно уже вёл
собственный Двор, Мэй-на-Йо, и второй, последыш, от теперешней
мачехи – Кайаро. Так что, да, Боги щедро одарили папеньку дочерьми,
за дочерей Король не медными чешуйками платил – золотом да
камнями... За самую старшую, Вирру, к примеру, нам прислали целый
кошель золотой чешуи, да ещё жемчужную подвеску. Ну, удивляться тут
нечему – хотя всё Озеро после того события кипело, как котел с
рыбной юшкой: виданное ли дело, за какую-то девку столько деньжищ
отвалили! – потому что Вирра была исключительной красавицей, такой,
каких в Храмах на стенах рисовали. Не достанься она Королю, точно,
говорю вам, ходила бы сейчас по одному из лучших Дворов Ильмы
хозяйкой. А вместо того – кошель чешуи да диковинная жемчужная
подвеска, что теперь красовалась на груди моей мачехи Нийны.
Да ещё, как дань памяти, новая мода
на медовый цвет волос и косу вокруг головы, короной. Вирра всегда
волосы лишь так и укладывала… Только не в причёске дело, а в том,
что сестрица моя старшая была Богами отмечена, не иначе. Потому как
и красивая, и добрая. А уж вышивала как – хоть с магией, хоть без
магии – глаз не оторвать… Да что теперь вспоминать? Вошла Вирра в
Комнату Короля, только мы её и видели. А уж достаточная ли цена за
такую девушку в мешок золотой чешуи да одну жемчужную подвеску, то
не мне судить. На то у нас глава Дома есть, батюшка, а уж он-то
цену посчитал достойной, нашего с сёстрами мнения не спрашивал, а
Мэй-на-Йо собственноручно на стайне выпорол, чтоб язык укоротить.
Хотя, как по мне, вожжами да по спине… разве таким лекарством
сделаешь язык короче? Осторожнее если только. Мы той ночью, помню,
с Маарит – с ней у нас только девять месяцев разница, потому,
наверное, из всех сестёр она всегда была мне ближе всех – когда
вымоченные в дурман-воде* примочки братцу нашему болтливому меняли,
много чего интересного от него услышали. Про родителя нашего,
кобеля безголового, успевшего уже новую жену присмотреть, про
жрецов жирнопузых, да про Короля, чтоб ему в бездну провалиться, да
до дна не долететь. Маарит к утру рук поднять не могла – измоталась
вся магические заглушки ставить. Так что нет, вожжами язык не
укоротишь… приглушишь если только.
