– Кирюха, доставай винцо…
– Один момент, Дед…
Парень приподнял край куртки и вынул из внутреннего кармана пластиковую бутылку, наполовину занятую тёмной жидкостью. Следующим движением он ловко отвинтил крышку и протянул ёмкость своему старшему товарищу, всклоченная борода и нечёсаная шевелюра которого делала его похожим на староверца из прошлого, случайно оказавшегося в наше время поздним осенним вечером в центре города сидящим на магистральном теплопроводе. Это были две широкие трубы, выходящие из-под земли в районе городского ручья, протекающего в низине. Теплотрасса перекидывалась мостиком через тёмные, грязные воды и вновь пряталась под землю, являя собой часть городских коммуникаций. На коротком промежутке между склоном и водой находилось место, облюбованное местными маргиналами, где они восседали в прохладное время, опершись спиной на одну трубу и закинув ноги на другую. Такое положение тела в пространстве внешне напоминало позу пациента в стоматологическом кресле или расположение космонавта в чреве ракеты в преддверии старта. Эти люди полулежали, грели тело и общались между собой. Обычно это был процесс винного возлияния, свойственный такой категории граждан, не отягощённых излишними заботами и повседневными делами. Низина давала им некое подобие уединения, одинокого закутка, и городская жизнь проносилась над ними, наверху, не трогая их бренные тела своим непреходящим движением.
Бородач медленно повернул тело и взял бутыль в левую руку, занял исходное положение и, прежде чем выпить, решил сказать несколько слов своему молодому соратнику. В этой печальной идиллии парень по имени Кирюха соблюдал непреложную субординацию, примерно такую, какую испытывает сын по отношению к своему отцу или подчинённый к руководителю.
– Ну, за нашу будущую счастливую жизнь…
Кирюха хмыкнул от неожиданности, а Дед, довольный столь обнадёживающим спичем, наклонил бутылку и сделал несколько больших глотков, после чего передал вино парню.
– А что ты смеёшься, пострел? Не веришь в свою счастливую звезду?
– Моя звезда в полной заднице, как и твоя, старик!
Затем прикладывается к бутылке и пьёт тёмно-красное вино.
– «Мы отдохнём! Мы услышим ангелов, мы увидим всё небо в алмазах…»
– Каких алмазов?
– «Мы увидим, как всё зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир. И наша жизнь станет тихою… э-э-э, сладкою… нет, нежною, сладкою, как ласка». Вот видишь, помню…
– Тебе повезло, ты артистом был. Шекспир?
– Нет, Кирюха, Антон Павлович Чехов…
– Нам бы несколько хороших алмазов найти не помешало…
За ручьём, в том месте, где трубы теплопровода уходили под землю, на площади, стоял огромный торговый центр, построенный на месте бывшей автобусной развязки, куда стекались автобусы нескольких городских маршрутов. Здесь высаживались пассажиры, водители пили чай в специальной будке, курили, отдыхали и вновь двигались в путь, захватив из-под остановочных навесов новую порцию пассажиров, спешащих по своим делам. Но место было столь лакомое, как говорят искушённые в делах бизнеса люди, что в один прекрасный момент, когда наступивший буржуазный бум поглотил последние увядающие ростки социализма, асфальт сломали, вырыли огромный котлован и стали возводить новый «денежный храм», иначе говоря, большой торговый центр, готовый своим убранством затмить все центры, уже существующие в этом городе. Работали днём и ночью, создавая монолитную конструкцию из железа и бетона. Парковку было решено разместить на верхнем этаже здания и на территории вокруг центра. И вот новое здание, в семь этажей, засверкало блеском стёкол и огнями рекламных вывесок. Две приставные шахты поднимали вверх прозрачные лифты из стекла, позволяя посетителям наслаждаться видами центральной части города. Название торговому центру дали «Акрополь», что по греческий означает «верхний город». Это было как имя, данное новому кораблю, в преддверии спуска со стапелей на большую воду. И когда всё было готово, городскому люду осталось только сделать это местом для своего посещения – облюбовать магазины и бутики, расположенные в трюме «Акрополя». Возможность выбора усложнялась тем, что в ближайших окрестностях уже имелись три торговых комплекса, сравнимые по размеру и количеству торговых точек, кофеен и ресторанов. Центр города превратился в агломерацию гигантских торговых площадок, сверкающих роскошью и манящих огнями неоновой рекламы. Теперь в праздничные дни жители города садились в свои личные автомобили и ехали за покупками в самое сердце Калининграда, создавая пробки и заторы на пути движения общественного транспорта, ведь люди хотели парковать свои авто под самые двери любимых магазинов, террас кафе и ресторанов. Здесь, сидя на летней площадке за столиком с чашкой кофе, можно было спокойно наблюдать бурлящую городскую жизнь, проносящуюся мимо.
