Пелена горьких слез застилала глаза,
из горла то и дело вырывался отчаянный вой, ледяные руки тряслись,
и я впервые в жизни ощутила все прелести нервного срыва. Не замечая
никого вокруг, я дала волю эмоциям, всецело предаваясь горю, что
так некстати обрушилось на меня. В момент, когда я начала срывать с
рук оставшиеся трубки и пытаться подняться с кровати, ко мне
подбежали, с силой удержали, и, заставив лечь обратно, вкололи
что-то такое, от чего я мгновенно отключилась.
Новость о смерти того, кого я
считала родным человеком, окончательно сломила меня…
Когда я очнулась, обнаружила рядом
со своей кроватью Ринилис и…Эрейэля, на лице которого застыла маска
сочувствия. Отвернувшись от них, я не сдержалась, и снова принялась
предаваться своему безутешному горю. Меня поглаживали по плечам,
ободряюще сжимали ладони, что-то отрывисто шептали, но, казалось,
никто и ничто не в силах мне помочь.
Так пролетело несколько дней. Я
просыпалась, прокручивала в голове калейдоскоп минувших событий,
начинала плакать, мне кололи смесь успокоительного со снотворным, и
я снова погружалась в спасительный обморок. А когда я бодрствовала,
не переставая при этом рыдать, мне кололи еще и что-то питательное,
так как от принятия еды традиционным способом я отказывалась. Со
мной рядом практически всегда находилась Ринилис, она поддерживала
меня, подставляла плечо, говорила ободряющие слова… А еще
завсегдатаем моей палаты стал…Эрейэль. Но я была слишком погружена
в себя, чтобы выяснять причины его появления. Меня навещали и
другие. Приходил мужчина, представившийся нотариусом, но Ринилис
почти сразу же вытолкнула его за дверь. Потом приходили два эльфа,
в белоснежных одеждах, но тоже ушли ни с чем. У меня не было ни
сил, ни желания вести разговоры. Все, чего я хотела - раствориться,
перестать существовать… Но что-то меня останавливало.
На третий день наступила апатия.
Проснувшись на рассвете, вперила безжизненный взгляд в окно. Слезы
высохли, и я начала размышлять. Первый, самый болезненный вопрос,
прозвучавший в моей голове - как жить дальше? Дать какой-то
однозначный ответ не получалось. Мой привычный мир рухнул, и как
найти в себе силы, чтобы отстроить новый, я не знала.
Оправиться от предательства тех,
кого я считала друзьями, я надеялась с помощью лорда Бэкшота,
думала, что вместе мы как-нибудь восстановим мое душевное
состояние. Но он мертв, и я осталась совершенно одна. Теперь у меня
нет родного человека, на которого я могла бы положиться.
Подробности о том, как наступила
смерть опекуна, рассказала мне Ринилис в один из дней, когда я
пребывала в отчаянии. Но рассказывать, в общем то, там особо было
нечего – лорду Бэкшоту перерезали горло и оставили валяться в луже
собственной крови. Никаких зацепок по поводу личности убийцы.
Домашний персонал ничего не видел и не слышал. Горько, но, увы,
ожидаемо.
Одно обстоятельство вызывало во мне
глухую ярость. То, что лорд Артэнтри соврал мне, сказав, что это
сделали мои «друзья». Наверное, он хотел сделать мне больно,
вызвать чувство вины. Только вот… лорда Бэкшота убили за несколько
часов до праздника. Мариса и Ленард были всегда рядом со мной, и
это сделали не они. Тем не менее сомневаться в том, что опекуна
убил кто-то из ордена, не приходилось. А вот мотив убийства мне
неизвестен. Лорд Бэкшот обладал скрытной натурой, не посвящал меня
в свои тайны, говорил загадками, несколько раз упоминал женщину,
давшую мне жизнь, и временами совершал странные поступки. Почему
его убили я не знала, но намерена выяснить и… отомстить.
Бросив быстрый взгляд в зеркало,
ужаснулась. Лицо девушки, которое отражалось в нем, казалось, было
мне незнакомо. Осунувшееся, с темными, почти черными кругами под
глазами и безжизненным взглядом… С трудом подавив жалость к себе,
попробовала подняться. Тело все еще болело, и мне по-прежнему было
тяжело дышать, но это были такие мелочи. Ведь физический дискомфорт
ничто, по сравнению с горем, раздирающим душу.
