…Тьма, пришедшая со стороны то ли Белого, то ли Чёрного, а то ли моря Лаптевых, накрыла город Кислорецк. Исчезло здание мэрии, украшенное конной статуей Ивана Калиты, сгинул неработающий цветомузыкальный фонтан «Радуга изобилия», пропали антивандальные киоски с мороженым, испарились два продовольственных рынка да третий вещевой – словно и не водились такие никогда на свете.
Виной всему была очередная авария на подстанции.
Кислоречане поругались, повздыхали, да делать нечего – повалились до срока спать всем городом: авось к утру отремонтируют!
Но один-единственный объект тьма как уж ни старалась, так и не сумела накрыть.
То был прогулочный теплоход «Кот Матроскин», что покачивался напротив здания речного вокзала. Свет хоть и с трудом, но пробивался сквозь вечно пыльные занавески музыкального салона с роялем. Мало того, оттуда ещё пробивалось задушевное пение – это старался известный в городе солист Гоша Квадратик:
Вновь весна без конца и без края
Возвратилася в наши края.
Ты лети далеко, моя песня блатная,
Дорогая подруга моя!
Неподвластная подлым законам,
Ты печали мои унеси.
Ведь не зря пацаны эти звуки шансоном
Называют теперь на Руси!
Ты поведай, напев криминальный,
Как от горя седеют виски!
И запью я французской водой минеральной
Двести грамм крепкой русской тоски!
Не всегда нам сопутствует слава,
Не всегда о нас пишет печать,
Но шансон заслужил уголовное право
Днём и ночью в эфире звучать!
Он расскажет беду и удачу,
Он по-честному людям споёт,
Как любимая женщина стонет и плачет,
Как преклонная матушка ждёт!
В этой жизни скончаться не ново —
Ведь не зря беспощаден закон,
Но в эфире любого нереально крутого
Заглушаешь ты, русский шансон!
На борту теплохода собралась вся немудрящая криминальная элита Кислорецка. То есть обе организованные преступные группировки – «Мыльный завод» и «Шлакоблоки».
Вдоль причала ходили туда-сюда полицейские – то ли охраняли противоправное сборище, то ли наоборот – собирались накрыть всех одним молодецким рейдом. Поди гадай. Кислорецкие стражи порядка славились своим коварством даже в соседних областях.
«Мыльный завод» и «Шлакоблоки» люто враждовали между собой полвека, если не дольше. Дрались за каждый киоск, за каждый прилавок на рынке, за каждый мешок чужой картошки. И только очень большая беда могла заставить соперников собраться вместе.
Звали эту беду Костя Жихарев.
– Братва, достал уже этот трудный подросток своим беспределом, – жаловался ветеран преступного движения Пыпа. – Только соберётся человек лишнюю копеечку заработать в поте лица, как тут же наш мальчишечка нарисуется. И хвать за руку! Копчёный потом две недели щипать по трамваям не мог! Прямо человек-паук какой-то!
– Ну ты скажешь тоже – человек-паук! – возмутился Дрон, ближайший помощник Пыпы. – Человек-то паук небольшой, ладненький такой! С ним бы и я справился! А у этого кулачищи что арбузы!
– Главное, обидно: он маску не носит, прикида себе не прикинул, кликуху не залудил – это неформат называется! Прямо так, в футболке и трениках, нападает! – сказал брат Брусок-старший. – Одно дело, когда тебя какой-нибудь Человек – Шаровая Молния вырубил, а тут простой школьник…
– Этот простой школьник нас напряг через Сазонтову протоку мост чинить! – воскликнул брат Брусок-младший. – В ледяной воде по пояс! Мы все могли простудить органы и умереть!
От «Шлакоблоков» на сходняк пришли Гарик Сатана, Калмык, Гвоздик и безработный вор-барсеточник Отарик Батумский. Безработным Отарик стал, когда барсетки (если кто забыл, это такие мужские сумочки на ремешке) вышли из моды, а освоить новую профессию бедняга так и не смог: попадался каждый раз с поличным, то застревая в форточке, то ловясь на кармане. Кислорецкий криминал жалел Отарика как инвалида профессии.
