Февраль. События происходят в
России
- Амина! – услышала я собственное имя
и даже подпрыгнула от столь громкого и строгого голоса отца, - где
ты?!
Я встала по стойке смирно и принялась
с улыбкой ждать отцовской расправы за непослушание.
- Почему ты бродишь по дому, если я
тебе сказал сидеть в комнате и даже носу не высовывать?! Тем более,
в таком виде!
Папа нашел меня за углом прямо возле
гостиной и, конечно, тут же принялся отчитывать меня за мой
поступок. При папе я старалась одеваться более сдержанно, но
получалось не всегда. Сегодня в честь ужина, о котором я слишком
поздно узнала, отец вернулся раньше и, конечно, был не в восторге,
поэтому я вышла навстречу и аккуратно сложила руки перед собой,
спокойно возразив в ответ:
- Папа, я ведь всегда присутствую на
всех ужинах. Почему же я не могу присутствовать сегодня? Мне даже
из комнаты запрещено выходить, что же это за нелепость?! – махнула
я рукой в стороны своей комнаты, - я ведь и оденусь, как
подобает…
Папа глубоко вздохнул. Вообще ему
было сорок девять лет, но выглядел он, скажу я без зазрения
совести, на все сорок. Добрые отзывчивые глаза карего цвета
смотрели на меня сердито, однако в то же время заботливо и с той
самой отцовской любовью. Кое-где в его волосах проглядывала седина,
но она лишь служила всем подсказкой, что этот человек прожил многое
за свои годы. Отец всегда твердит мне свою любимую фразу: «Жизнь
прожить – не поле перейти», и эта фраза была именно про главу нашей
семьи. Иссиня-черные волосы щедро ниспадали ему на лоб, придавая
особую красоту его мужественному лицу. Он являлся совладельцем
сельскохозяйственного предприятия и владельцем сетевой компании по
производству мебели – своего огромного детища, а потому наша семья
многим служила примером для подражания.
Вечера, проводимые у нас дома,
устраивались очень часто, и хозяевами этих вечеров выступали мои
родители. В такие дни у нас дома все копошились, бегали и жужжали
как пчелки. Кроме спокойного папы, конечно. Пока папа был на
работе, а я в университете, мама все делала сама, отказываясь от
слуг, поваров и домработниц. После университета я тоже принимала
участие в этом общем хаосе – по уборке двухэтажного огромного дома
в центре города, ведь у нас на ужинах присутствовали важные папины
партнеры, друзья, будущие инвесторы, а довольно часто и наши
родственники. У нас было принято так – ходить друг к другу в гости,
обязательно поддерживая родственную связь. Именно я всегда была на
каждом ужине, выступая в роли принцессы - единственной дочери
своего отца. Конечно, у него имелся и сын – мой старший брат Тимур,
ему было двадцать один. Тимур уже обзавелся женой и активно
перенимал опыт и навыки от отца, потихоньку вникая в сферу, которую
построил наш глава семьи. Поэтому именно в связи со всеми
вышеперечисленными обстоятельствами, когда мне сказали даже носа не
высовывать из собственной комнаты, я была подавлена, удивлена и
возмущена, такое право у единственной дочери Алиева, несомненно,
было в кармане.
- Сегодня у меня необычные гости,
Амина, - объяснил отец, - а потому марш к себе в комнату и до
вечера будь там.
- А что за необычность такая? –
поинтересовалась я, перегораживая путь отцу и не позволяя пройти
ему в свой кабинет.
Он нетерпеливо посмотрел на свое
запястье, где располагались тяжелые массивные часы, а затем
негодующе произнес мне:
- От этой встречи, к сожалению,
зависит благополучие многих людей. Это не наши родственники, далеко
не близкие люди. Мы с твоей матерью вынуждены провести прием для
русского бизнесмена и его товарищей.
Я кивнула, переваривая информацию и
слушая наставления отца. Отчитав меня за неподобающий внешний вид в
дневное время, отец-таки проводил меня до комнаты и захлопнул дверь
прямо перед моим носом, строго-настрого запретив соваться к ним. Не
выходить, звуки не издавать, телевизор не включать, потому как
встреча важная и ничего не должно помешать ей. Можно было только
делать уроки, готовиться к парам и читать молитву за успешный исход
этой не очень, как мне показалось на первый взгляд, приятной
встречи.
