Камаль. Его черная любовь

Камаль. Его черная любовь

— Пожалуйста… не надо…
Он волочет меня за собой и силой укладывает животом на капот. Воздух выбивается из груди, и я глухо вскрикиваю.
— Заткнись, — его голос низкий, рычащий.
Холодный металл пистолета касается моего бедра, и я перестаю дышать.
— Кудрявая, правила нашего с тобой будущего просты. Будешь сопротивляться — будет больно.
Его движения медленные, почти ленивые, будто он наслаждается моей реакцией. Ствол пистолета скользит вниз по бедру вдоль ночной сорочки, задерживаясь у внутренней стороны бедра.
— Поэтому будь хорошей девочкой, Ева, — выдыхает он у меня над ухом.
Я горько всхлипываю.
А он, затолкав меня внутрь, срывает машину с места.
— Куда… вы… меня…
— Туда, где нас никто не найдет, — он быстро оборачивается, скользнув по мне несладким чернеющим взглядом.

Камаль Шах провел четыре года в цепях. Годы боли, пыток и мрака стерли из него человека.
Он — зверь, сбежавший из клетки, и я единственное, что он уносит с собой.
Чтобы любить.
Черной любовью.

Глава 1

Ева

— Вам больно? — спрашиваю шепотом.

— Будет. Тебе.

В камере лязгают цепи. Я знаю, что он крепко прикован к стене, но все равно инстинктивно подаюсь назад и дрогнувшим голосом переспрашиваю:

— Что?

Я резко вскидываю взгляд и тут же жалею о своем смелом поступке, ведь его глаза — самая настоящая черная бездна.

А его лицо — сплошное побоище из синяков и порезов. Губы пленника разбиты, одна щека в запекшейся крови, а его голос…

Это не голос.

Это шепот зверя.

Угрожающий, хриплый…

Его зовут Камаль. И это все, что я о нем знаю.

Этой ночью его снова мучали. Я слышала его стоны. Теперь я пытаюсь его спасти и даже накормить, и вместо благодарности я получаю это — угрозы.

— Когда я положу всю охрану, я приду за тобой, — повторяет, словно разжевывая мне по кусочкам. — И тогда. Тебе. Будет. Больно.

В его полухрипе столько угрозы, аж сердце замирает. Мне хочется все бросить и сбежать отсюда, ведь даже прикованный цепями он выглядит устрашающе! Его слова до жути пугают меня, ведь я бы совершенно точно не хотела, чтобы он приходил за мной.

Опустив взгляд, я заставляю себя не реагировать на его слова. Это бред сумасшедшего. Ему отсюда никогда и ни за что не выбраться!

Как и мне…

— Доедайте свой стейк, пожалуйста. Они могут догадаться, что я таскаю для вас еду в своей одежде. Нужно будет разлить побольше спирта, чтобы не учуяли…

Я протягиваю ему последний кусочек говяжьего стейка, и его зубы жадно забирают поджаренное мясо из моих пальцев, коснувшись языком моей кожи. Я резко одергиваю ладонь и быстро вытираю влажные пальцы салфеткой.

Он так близко. Слишком. Я почти чувствую его дыхание на своих губах, а на пальцах будто до сих пор осталась его слюна. Слюна зверя.

Прожевав кусок мяса, он хрипло спрашивает:

— Сама поела?

— Д-да… Сегодня стейк был больше обычного, я тоже смогла поесть…

— Если бы ты только помогла мне, я бы вытащил нас отсюда и потом… — пауза. — Потом я был бы нежен с тобой.

— Но я действительно не могу вам помочь! У них здесь, под Лондоном, мой брат, и я не могу рисковать его жизнью… Я делаю для вас все, что могу. Приношу лекарства тайком. Таскаю еду. Вчера мне удалось принести несколько яиц и овощи, сегодня целый стейк из говядины. Вам же было вкусно?

— Да… — хрипит так, словно во рту пересохло.

— Вам этого, конечно, мало, но мне больше не дают. Если попрошу больше, заподозрят. Зато завтра обещают поставку овощей и фруктов, я вам принесу яблоко, мандарин… — я понижаю голос. — Обещают привезти даже киви, как несколько месяцев назад! Все, что смогу — принесу. Обещаю.

Я с шумом сглатываю слюну, медленно наблюдая за тем, как он жадно облизывает губы, стирая с них кровь, слюну и остатки жира с мяса. Его взгляд — черная бездна, в которой страшно утонуть. Он голоден. Очень. Он уже четыре года голоден. Зря я о еде заговорила…