Елизавета
Он ее целует!
Не просто целует!
Он прижимает эту телку к стене и
шарит своими большими ладонями по ее искусственному телу. Ныряет ей
под юбку, и белобрысая телка, запрокидывая голову, со стоном
ударяется ей о стену.
Я настолько помешана на этом
мужчине, что на мгновение представляю, как Вадим прижимает меня к
этой чертовой стене и трогает не ласково, а агрессивно, целует
по-животному. Внутри все сжимается, накрывает волной жара. Но когда
открываю глаза, сталкиваясь с реальностью, понимаю, что имеют здесь
не меня.
В моих фантазиях давно не киноактеры
и не знаменитые певцы. В моей голове только ОН. Я сотни раз
представляла, какой Вадим, как он может любить, что мне могут дать
эти сильные мужские руки и всегда немного обветренные губы. И вот
сейчас я вживую вижу, на что способен этот мужчина. Только вопреки
моим фантазиям трогает он не меня, а белобрысую искусственную шавку
с накаченными губами и силиконовой грудью.
Ему реально такие женщины
нравятся?
Меня не видно. В этом участке нашего
двора плохое освещение. Если бы не музыка и шум собравшихся гостей
в шатре, во дворе нашего дома, которые празднуют мой день рождения,
эта сосущаяся парочка обязательно услышала бы мое глубокое,
учащённое дыхание. Мне бы уйти и не смотреть, как он лапает эту
тёлку, но я не могу. Я приросла к земле в ступоре. Внутри
поднимается волна обиды и злости. Глаза сами собой наполняются
слезами. А все потому, что это мужчина, которого я безответно дико
люблю уже два года.
Люблю мужчину, который старше меня
на девятнадцать лет.
Я запала на него, когда мне было
всего шестнадцать. На Довлатова невозможно не запасть. Высокий,
сильный, мощный, спортивный, по-мужски красивый и брутальный. У
него хорошее чувство юмора, мощная харизма и… Да все в нем
идеально. Я смотрела на него, как на бога. А он…
Он никогда не обращал на меня
внимания как на женщину. Все время говорил со мной, как с ребёнком,
смеялся над моими попытками ему понравиться и дарил «Киндеры»,
словно мне пять лет. Мне было шестнадцать. Конечно, это все
противоестественно, незаконно, запретно, табу для взрослого
мужчины. Казалось, что как только мне исполнится восемнадцать, все
сразу изменится.
Изменилось…
Сейчас на праздновании моего
совершеннолетия он трахнет возле стены какую-то искусственную
телку.
А я готовилась к этому дню. Как дура
провела четыре часа в салоне, отшлифовывая себя, придавая вид
взрослой женщины, а не девочки, которую он привык видеть. Я
напялила это чёртово платье от французского модельера и туфли на
каблуках, которые терпеть не могу. И все не ради моего праздника,
который бывает раз в жизни, а ради НЕГО. Вадима Довлатова,
начальника охраны и правой руки моего отца.
Уже почти плачу, впиваясь ногтями в
ладони, когда рука Вадима хватает ногу телки и закидывает себе на
бедро. Белобрысая пластиковая кукла усмехается и шарит своей рукой
в районе ширинки Вадима, начиная ее расстёгивать. Мне хочется
закричать, хочется схватить эту бабу за ее крашеные волосы и
оторвать от Вадима, а ему надавать хлёстких пощёчин. Но вместо
этого я размахиваюсь и кидаю в стену рядом с ними свой бокал с
шампанским.
Бокал эпично разбивается над их
головами. Белобрысая телка вскрикивает от испуга, а Вадим резко
поворачивает голову ко мне. На секунду его нереально синие глаза,
от которых я без ума, впиваются в меня яростным взглядом. Даже в
этой ситуации по моей коже бегут мурашки от его взгляда.
Сволочь!
Мерзавец!
Ненавижу!
Ненавижу его сейчас настолько
сильно, насколько люблю.
Разворачиваюсь и ухожу по дорожке,
громко цокая чёртовыми каблуками.
Мой праздник испорчен. Уже не
хочется возвращаться в шатёр к друзьям и родственникам. Мне хочется
снять с себя это платье и сжечь его, а туфли запустить в окно,
желательно в голову телки Довлатова. А потом уехать к Нелли.
