Эмиль
– Эмиль, ты же приедешь на Новый
год?
В голосе деда звучит абсолютная
уверенность, что я исполню свой кровный долг и присоединюсь к семье
в новогоднюю ночь.
– Нет, дед. В этот раз без меня, я
уехал в горы.
– Что ты удумал? Какие горы?
– Мне машину доставили из Италии. Я
за ней прилетел. Рядом горы. В горах девочки красивые. Сам
понимаешь, дед.
– И где ты сейчас?
– Недалеко от Волгограда. Все, дед.
Отчитываться не собираюсь.
В динамике послышался недовольный
вздох.
– Напоминаю, что через две недели мы
с твоим братом едем в Волгоград за дочерью Шаха. Можешь не уезжать
далеко?
– Даже не начинай, – стиснул
челюсти. – Ты знаешь мое отношение к Шаху.
Всю жизнь слышал его фамилию.
Столько же грезил местью.
Я крепче вцепился в руль. Ночная
дорога немного выматывала, теперь еще и дед напоминает об этом
ублюдке Шахе, который знатно подпортил жизнь моих родителей.
Увидел бы его – врезал как
следует.
Растоптал бы.
Уничтожил.
Как много лет назад он почти
уничтожил мою семью.
– Знаю, Эмиль, – вздыхает дед.
– Тогда знай и то, что, если мне
выпадет возможность уничтожить Шаха, я ею воспользуюсь. Разговор
окончен. Больше не могу говорить.
С силой бросаю телефон на соседнее
сиденье. Сзади лежит экипировка и сноуборд, я собирался отдохнуть
безо всей этой семейки. Нет, я их всех уважал. И деда, и братьев.
Только видел их редко, потому что был не их Басмановской крови.
Эльдар Басманов был мне не родным
дедом – много лет назад он усыновил моего отца ребенком и перевез
его с Сицилии в Москву, но спустя годы отец женился и вернулся на
родину с моей матерью.
Я вырос вдали от всех московских
родственников и в ближайшее время родниться не собирался, хотя
наведаться к Шаху под предлогом слияния было интересно. Чтобы
напомнить ему, какой он ублюдок.
Приоткрыв окно, втягиваю холодный
воздух. Вокруг темно, но виднеются леса. Сбавляю скорость, чтобы
немного остыть. Выключить эмоции.
Если не остановлюсь, то ярость за
рулем угробит меня. Перед глазами появляется красная пелена.
Приходится на хрен тормозить.
Полностью.
В глазах прошлое – болезненное,
холодное. И Шах проклятый.
Сжимаю руки в кулаки и слышу стук.
Он сквозь красную пелену пробивается.
Тихий, робкий. Зрение возвращается.
Я же остановился. Почти в аффекте резко по тормозам дал.
Краем глаза подмечаю движение
справа. Инстинктивно перекидываю пальцы на металлическую рукоять.
Металл всегда рядом со мной.
Остужаю пыл. Всматриваюсь в
темноту.
Человек.
Даже лучше – девушка. Ее фигурку
освещали мои прожекторы.
– Эй.
Я вышел из машины, не сводя глаз с
девчонки. Из-за шарфа торчали одни глаза – большие, блестящие.
Наверное, цвета моря. Или чистой зелени, покрытой расой.
Глаза-то ведь заплаканные.
Огромные хлопья снега заметали
лобовое. Стоять посреди леса в такую погоду было опасно.
– Ты чего здесь забыла?
В ответ – молчание.
– Ну? Я вопрос задал, –
требовательно.
– Я сбежала из дома. Мне бы в другой
город, довезете? – девчонка отмерла и с сомнением посмотрела на мою
машину.
У нее красивый хрипловатый голос.
Замерзла, это видно сразу. Киваю на машину, приглашаю внутрь.
– Садись. Если не боишься.
Она сделала медленный шаг.
Осторожная девочка. Это правильно.
Но выбора нет.
Отмерев, ныряет в салон моей машины.
По салону сразу распространяется ее запах.
Вкусный.
Ненавязчивый аромат.
– В какой тебе город?
– В любой. Главное от Волгограда
подальше.
Щелчок. Двери заблокированы.
Я бросил на нее взгляд. Хотел
увидеть больше. Полный образ. В сочетании с бархатным голосом
девочка должна быть огонь, но нелепый шарф закрывает щедрую
половину ее лица.
– У меня с собой деньги на бензин, –
добавляет поспешно.
– Оставишь себе, – велю хмуро. –
Восемнадцать есть?
– Есть, – бормочет спешно.
