Все персонажи, события и даже само место действия являются вымышленными. Не следует искать в тексте аналогии с реальными людьми или событиями. Весь сюжет рассказа целиком выдуман автором. Игры «Эпоха», которая сыграла такую важную роль в судьбе главных героев рассказа, не существует; ее персонажи, локации и квесты вымышлены автором.
… Но в эту ночь он не один
До гроба пьян и вдрызг любим
Она целует без конца
Его безумные глаза…
/из песни группы «Агата Кристи» «Моряк», 1997 г./
Часть 1. 1999 – 2009 гг.
1. Ангелина. 2006 – 2009 гг.
До 26 лет Ангелина Парус считала себя незаметной «серой мышкой», невзрачной и незаметной. Но она не принимала навязываемые ей правила поведения для «мышек»: «не перебирать харчами», «не мнить о себе слишком много» и «не выставляться». Так же ей претили и постулаты вроде «женщина обязана быть хранительницей очага и не более», «домашнее хозяйство – дело только для женщины»; «мужчина – добытчик, и не обязан еще и помогать жене мыть тарелки или вытирать пыль». Еще Ангелину раздражали заявления типа «ни один муж не потерпит твой характер!», «С твоими мускулами ты похожа на парня!», «Зачем тебе это тхэквондо, лучше бы занималась танцами или фитнесом!», «Никому не интересны твои дурацкие рассказы, которые ты пишешь от скуки!» и «Если у тебя не спрашивают твое мнение, держи его при себе!».
Наверное, поэтому в 26 лет Геля не имела даже постоянного бой-френда, а все её знакомства с молодыми людьми практически всегда переходили в дружбу, ни к чему не обязывающую, а парни, настаивающие на более серьезных отношениях, получали суровый отпор и навсегда исчезали из круга общения Ангелины.
До поры такая жизнь устраивала девушку, но после четвертьвекового юбилея ей временами становилось тяжело возвращаться с работы домой, где ее ждали только любимая книга и компьютер. И все назойливее становились вопросы родственников, их друзей и собственных коллег по работе: «Когда же на твоей свадьбе погуляем?!».
С детства у Гели была подруга Малика, которую во всем считали примером для подражания и настоятельно рекомендовали Ангелине на нее равняться.
Смуглая, темноглазая, крепко сбитая хохотушка Малика была антиподом худенькой белокожей и русоволосой Ангелины. Малика легко становилась душой любой компании, слыла одной из самых стильных девочек микрорайона, и с 14 лет, когда в Карловске открылись первые дискотеки, не знала отбоя от кавалеров, желающих проводить ее домой после танцев или пригласить в кафе. Благодаря «золотому запасу» восточного папы, Малика училась в привилегированной школе, а в 20 лет укатила в Италию по обмену, устроилась там на работу, окончила Миланский университет, а незадолго до его окончания повстречала симпатичного итальянца Бруно и вскоре стала синьорой Бьянчини и гражданкой Италии, и в Карловск возвращаться уже не собиралась.
Ангелине постоянно советовали во всем брать пример с энергичной умницы Малики. В детстве Геля верила всему, что говорили взрослые, и думала, что она и есть не более чем тень умной правильной Малики и страдала от своего несовершенства по сравнению с дочерью маминой подруги.
Но лет с 13 Ангелина стала все чаще задумываться, а так ли хороша ее подруга, как о ней говорят. И вспоминалось, как Малика в детстве ссорилась со своей матерью, требуя купить новое платье или дорогую игрушку. Гуляя с Ангелиной, Малика могла встретить своих школьных подруг; залюбоваться на умильного малыша в коляске или принять приглашение в командную игру и напрочь забыть о подруге, оставляя Ангелину стоять в стороне и чувствовать себя ненужной. Когда они играли вдвоем, Малика на правах старшей (она была на полтора года старше Ангелины) устанавливала свои правила игры и требовала неукоснительного соблюдения их, «или я с тобой не дружу!» и запросто могла наябедничать на Гелю старшим или выболтать ее секрет. В гостях у Ангелины Малика запросто могла заглянуть в тетрадь с рассказами подруги и разрисовать страницу или дописать какие-нибудь глупости. А потом с невинным видом представляла это как шутку, и Ангелину упрекали: «Что же у тебя так плохо с чувством юмора?». Родители и бабушка Ангелины, казалось, не замечали всего этого, или говорили: «А ты тоже дружи с девочками; а кто тебя не пускает играть со всеми; а ты что, хочешь играть только по-своему; а что, подруга должна была тебя покрывать; она же гостья, а ты поднимаешь такой тарарам, что она в твоей тетрадке рожицу нарисовала, все равно твои рассказы хуже уже не станут!».
