Аероворм,
Альсинар.
За десять дней до
решающей битвы.
Она склонилась в полумраке, над картой, что
лежала на каменном столе. Ее холодный взгляд изучающе смотрел на
изображение местности. Женщина делала пометки чернилом, чертила
какие—то схемы, прямо на бумаге.
Шелковая красная ткань, свисая с ее плеч,
касалась стола.
Она задумчиво смотрела на спящего Одавира,
подперев рукой подбородок.
— Асподель, — послышался голос
позади.
Мужчина торопливо вошел в комнату, его
беспокойные глаза, засияли в тусклом свете факелов, что
расположились на каменных стенах комнаты. — Эльсильдор в опасности,
Энтерии удалось разбить армию защитников под Ривенисом, враги
шагают на столицу.
Чародейка подняла свой взор, взглянув на
Кайроса. В блеске его сияющих лат, отразился огонь ее
глаз.
— Мы остановим их, — неуверенным голосом,
ответила Асподель. — Одавир, просыпайся, — проговорила чародейка.
Она хлопнула волшебника по плечу.
Мужчина открыл глаза, после чего резко закрыл
их. Затряс головой, после чего зевнул.
— Но как? — спросил волшебник, в надежде увидеть
огонь в ее глазах, но там был лишь холод, пламя погасло в тот же
миг, едва ли засияло. Похоже даже она не знала что
делать.
— Мы что-то придумаем, — ответила она, грубо
теребя медальон, что висел на груди, держался на золотой
цепочке.
— Все идет к чертям, — рявкнул Одавир, положив
руки на стол. — Если Эльсильдор падет, Энтерия станет сильнее,
почувствует свою безнаказанность, а дальше когда окрепнет, то
продолжит свое злодейство. Что она атакует следующим? Альсинар?
Мередит? Может быть Флавию?
— Не переживай, Такилон точно не тронут, а
вместе с ним и остатки Роквуда. В ваших землях правит бал Центарон,
с империей тягаться, силенок маловато у королевы.
— Ох уж обнадежила, будто я переживаю за чертов
Центарон, да упокоит Господь, кости и душу Ювиндора.
— Моя работа, — ухмыльнулась
Асподель..
— Мне болит за Эльсильдор, многие из славных
чародеев родились там, включая Шаумбара, не хочу чтобы он
разгневался, узнав, что битва за королевство проиграна.
В его глазах застыла печаль. Одавир опустил
голову, грусть наполнила его.
— Он не разгневается, мы его не подведем, —
тяжело вздохнув проговорила Асподель. Ее волосы были растрепаны, а
от внешнего вида складывалось мнение будто она всю ночь не спала,
под глазами виднелись синяки, а состояние ее в целом было
ужасным.
Ветер, что доносился с улицы терзал украшенные
шторы на окнах, нагонял сон. — Я третьи сутки на ногах, ищу способ
остановить Энтерию.
— Ты умница, найдем способ,
отдохнешь.
— Разве? — ухмыльнулась она. — Нам нужно
выиграть эту войну, так что сон явно нам не товарищ.
— Правильно, отоспимся на том свете, — положив
руку на стол, проговорил он. — Я ведь об этом и говорил.
В его руке виднелось зелье с изображением черепа
на флаконе.
— А ты шутник, — рассмеялась она. — Шутка пускай
и черная, но правдивая, вот только ждать придется очень долго, пить
тот яд, что в твоей руке, я не буду. Пускай моя жизнь и не сахар,
но она мне по прежнему мила.
Они еще долго беседовали, обсуждая планы. Много
спорили, дело близилось к рассвету, но в какой—то момент в комнату
вошел Кайрос, он застал их в состоянии сна.
Чародейка расположилась на стуле, а Одавир
отдыхал на уютном кресле.
— Таки уснули, — вздохнул чародей. Мужчина
держал в руках две золотых чаши, с какой—то непонятной жидкостью,
что бултыхалось и пенилось. Он поставил их на стол, после чего стал
с улыбкой разглядывать прекрасное лицо Асподель. Женщина тихонько
подперев голову над столом, спала опустив глаза.
Кайрос провел ладонью перед ее лицом, после чего
стал беспрерывно махать, желая проверить спит ли она на самом
деле.
В какой—то момент, она открыла глаза и схватила
его за руку. Ее взгляд был суров, пальцы впились в
плоть.
