Дверь в спальню открылась с еле уловимым ухом щелчком, босые
ноги осторожно ступали по мраморному полу, раздался мерный шелест
ткани. Чужое дыхание медленно приближалось в мою ванную комнату. Я
закрыла глаза и опустилась обратно в горячую воду, как только носа
достиг аромат знакомых духов.
- Доброе утро, Госпожа. - Эйнстрем благоговейно прикоснулся к
моим мокрым волосам мягким полотенцем, промокая их и невесомыми
движениями пальцев едва трогая линию лба. Улыбнулась, позволяя ему
эту маленькую шалость. Не нужно открывать глаза, чтобы увидеть,
какими цветами разгорается его аура в этот момент, как меняется
бледно — голубой оттенок нежности в ней на более яркий – малиновый,
облачаясь и вовсе в красные тона вожделения.
Мысленно потянулась к ним, касаясь невидимых ему самому потоков,
плавными движениями ладоней под водой лаская их. Сейчас парень
должен был всем телом ощущать прикосновения, похожие на трепыхание
крыльев бабочки. Легкими ментальными движениями дотрагиваться до
его лба, до скул, представляя, как неосознанно, расслабившись,
приоткрыл рот, как напряглись бицепсы его рук.
Обычно подобные проявления заинтересованности мужчин меня злили
и казались совершенно лишними, но Эйнстрем никогда не позволяет
себе большего. И это самое важное, что я ценила в нем. А еще больше
я дорожила этой фанатичной привязанностью и иногда подпитывала ее
ровно на столько, чтобы слуга понял – ему дали то, чего другим
получить никогда не удастся. Его подняли так высоко, куда ни один
ему подобный никогда не поднимался. Он надеялся на большее и в то
же время понимал, что оно ему не светит, а я не разрушала эту
иллюзию. Рано или поздно мне эта преданность может пригодиться.
Нет, конечно, вызывать в мужчинах желание, доводить их до
состояния безумия, потери контроля, когда они не в силах скрыть
блеск похоти в своих глазах и мыслях при взгляде на женское тело,
вкусно любой женщине. Без этого невозможно почувствовать себя
настоящей, живой. Особенно в нашем мире, где не существует
полутонов. Без того, чтобы дразнить, намотав один конец невидимой
веревки им на шею, а второй крепко удерживая в ладони. И самое
большое удовольствие позволить ему приблизиться настолько, чтобы он
мысленно уже касался твоего тела, чтобы он в своей голове уже
рисовал самые развратные картинки с твоим участием...а после
беспощадно отдалиться, не выпуская веревку из рук, смакуя момент,
когда он начнет задыхаться в этой петле и молча последует за тобой,
согласный на любые условия.
И вот тогда наступает пресыщение. Абсолютное пресыщение этим
самым мужчиной. Ведь он проиграл в этой игре. И ты безжалостно
отпускаешь веревку, позволяя ему лихорадочно глотать воздух, но не
давая больше к себе приблизиться. Наиболее жалкие из самцов
периодически сами снова и снова протягивают веревку, склоняя
голову, готовые вечность пройти с той самой петлей на шее.
Всё же наличие яиц не всегда свидетельствует о том, что перед
тобой мужчина. С такими становилось скучно сразу же. Скучно и
неинтересно. Даже их эмоции были безвкусны. Слишком пресные, чтобы
захотелось тратить на них свое время.
- Достаточно. - взмахом ладони отвела его руки от своей головы и
почувствовала, как он вздрогнул. Усмехнулась. За абсолютную
преданность и искренность Эйнстрему я могла простить всё. Даже его
предсказуемость. Иногда мне казалось, я могу прочитать его мысли
без особых усилий, даром что демон. Но он был слишком верен мне и
моей семье, и я давно перестала играть с ним. Еще с детства. В
принципе у нас был вполне себе равноценный обмен: он был бесконечно
предан мне, а я разрешала ему находиться рядом с собой, позволяла
то, чего были лишены все остальные. Когда-то моя мать сказала, что
стоит опасаться мужчины, безответно влюбленного в тебя. Женщина
должна позволить быть рядом только тому мужчине, которого любит
сама. Иначе это будет похоже на изощрённую пытку, которая не могла
принести ничего, кроме разочарования обоим.
