Алексей Кирсанов
Атлантида 2060
Глава 1: Пыль на Алтаре Изобилия
Свет пробудился раньше сознания. Не резкий, не назойливый, а плавный, как прилив теплого молока, заливающий потолок, а затем и стены спального модуля. Он не будил, а подтверждал наступление нового цикла. Кристина Жукова открыла глаза, и стены тут же отреагировали, сменив глубинную синеву ночи на мягкий, нейтральный перламутр утра. Воздух, текучий и безвкусный, с едва уловимыми нотами чего-то свежего – возможно, искусственного морского бриза, возможно, просто чистоты – наполнил легкие. Идеальный кислородный баланс, откалиброванный под ее метаболизм еще до пробуждения. Ни слишком влажно, ни слишком сухо. Температура кожи и воздуха находились в абсолютной гармонии.
Она легла на спину, ощущая податливую поверхность адаптивной кушетки, мгновенно подстроившуюся под изгибы ее позвоночника. Комфорт. Безупречный, всепроникающий, как вторая кожа. И все же – фоном, едва уловимым шумом в тишине идеально отфильтрованного воздуха, – жила тоска. Не боль, не страх, не гнев. Просто… пустота, окрашенная в цвет сожаления о чем-то неназванном. Как эхо в пустой комнате. Кристина попыталась поймать его источник, но оно рассыпалось, словно дым, оставляя лишь тяжесть под ребрами, легкую тошноту не от дискомфорта, а от его избытка.
«Оптимальный физиологический статус подтвержден, Кристина», – прозвучал голос в ее сознании, тихий, безличный, как шелест цифр. Голос импланта «Опекуна». «Уровень кортизола в пределах нормы. Легкая диссоциация в фазе REM-сна отмечена, но не критична. Рекомендована стандартная утренняя рутина для стабилизации эмоционального фона». Голос не принадлежал никому и был частью системы, как свет и воздух. Кристина вздохнула, и стены уловили микровибрацию, слегка приглушив перламутровый свет до теплого абрикосового оттенка.
Она поднялась. Пол под босыми ногами излучал ровное, приятное тепло. Стоило сделать шаг к центру модуля, как из гладкого панельного пола бесшумно поднялась платформа. На ней уже мерцал готовый завтрак: идеальная пирамидка из протеинового геля с тончайшими слоями синтетических фруктов, стакан чистейшей воды, насыщенной микроэлементами в точно выверенной пропорции. Эстетично. Питательно. Бесполезно. Кристина взяла гель. Он таял во рту, оставляя послевкусие… ничего. Ни сладости, ни кислинки, ни даже текстуры, просто ощущение питательной субстанции. Она выпила воду. Она была чище слезы ангела и так же лишена характера.
Пока она «завтракала», стена напротив ожила. Возникла голограмма новостей. Изображение было кристально четким, цвета – гипернасыщенными, но лишенными какой-либо грязи реальности. Улыбающиеся люди в безупречных одеждах рассказывали об очередном прорыве в энергоэффективности Сити-Домов, о рекордных показателях «Индекса Социальной Гармонии», о запуске новой, еще более реалистичной Иммерсии «Восход над Альпами» – безопасном и комфортном переживании восхождения на гору, где ветер никогда не обжигает, а усталость – лишь приятное покалывание в мышцах, легко устраняемое нажатием виртуальной кнопки. Голос диктора был медовым, убедительным, лишенным малейшей трещинки сомнения или усталости. Все было «оптимизировано». Отфильтровано. Стерилизовано.
Кристина смотрела, но не видела. Ее взгляд скользил по сияющим фасадам виртуальных зданий, по безупречным лицам, по цифрам роста и процветания. Где-то за этим глянцевым фасадом, в закоулках ее собственной памяти или в пыльных коробках Архива, жило что-то иное. Что-то шершавое, пахнущее потом и бензином, что-то, что заставляло сердце биться чаще не от предвкушения комфорта, а от риска, от усилия, от неизвестности. Но это «что-то» было смутным, неуловимым, как имя на кончике языка. Оно вызывало лишь ту самую фоновую тоску, эту щемящую пустоту в центре совершенства.
