Он проснулся, и ещё уткнувшись носом в подушку, начал собирать память. Постепенно. От одного ощущения к другому. Память восстанавливалась медленно: резью в костяшках пальцев, чем-то мешающем дышать через нос и болью в голове. Не просто в лице, на котором он уже предполагал увидеть синяки и ссадины, а болью во всей черепной коробке, которая то ли раздувалась в попытке разорваться и разнести содержимое по всей комнате, то ли сжималась – в намерении разрушить всё то, что вмещалось в череп. И затем выплеснуть прочь в рвотных судорогах.
Пока он шёл в ванную комнату, с ужасом подумал, что забыл собственное имя. Да, такое с ним случилось впервые. Он реально не помнил, как его зовут. Не то чтобы совсем и абсолютно. Где-то в голове имя вертелось, но на язык прийти отказывалось.
Мужчина посмотрел в зеркало и, поморщившись, поправил переносицу, зажав неровности указательным и большим пальцами правой руки. Под пальцами что-то слегка хрустнуло. Ровнять важно было в первые минуты перелома, когда всё мягкое, как пластилин, и боль почти не ощущается. Сейчас, конечно, тоже было можно, вчерашнее опьянение ещё держало анестезию, но эффективность была уже не та. По опыту он знал, что главное – выправить кости, а отёк – дело времени. Нос возвратит себе прежний облик через пару-тройку недель.
А облик – это важно, потому что, человек хоть и забыл своё имя, но помнил, что он владелец маленькой, но доходной фирмы, занимавшейся оптовыми продажами всего на свете и ему послезавтра в офис. В конторе он может походить в солнцезащитных очках. Те, что для дальнобойщиков. Жёлтых. Специальных. Которые снижают интенсивность бликов фар встречных машин. Очки, конечно, всё не скроют, но кто туда будет всматриваться. Особо любопытным можно будет сказать, что очки посоветовал доктор, например, из-за повышенного внутриглазного давления. Все будут посмеиваться, и доносить ему свои варианты причин его резкого ухудшения зрения, но ему будет наплевать. Его ещё и не таким видели. И вообще он мужчина, он может себе позволить.
«Главное, чтобы в ближайшие сутки не пришли менты с какой-нибудь заявой от потерпевшего. Потерпевший вообще мог быть в коме, и тогда заявление будет от родственников. Хотя последнее вряд ли, если чувак в коме, то, как родственники узнают, на кого писать?» – размышлял он.
Но его пьяное воображение не собиралось его так просто отпускать. Он подумал, что при современных средствах слежения за перемещением народных масс, наверное, даже в собственном сортире не спрятаться. Раз уж известный футболист на известном видеохостинге свой писюн показал, сам того не подозревая, то других и подавно мониторят. Но футболист теперь в рекламе снимется, а простого гражданина просто с работы уволят, без золотого парашюта и рекламных контрактов. В этом преимущества собственного бизнеса.
Похмельные мысли были непоследовательны, разорваны, и возникали в его голове словно сами по себе, порождая грусть, злость и страх.
Наконец он вспомнил, что его зовут Кирилл. Каким образом к нему пришло воспоминание, отметить было трудно. Просто, пришло само по себе. Почти как озарение, только без всяких вспышек, чумовой радости и ощущения постижения мира во всей его сути. Кирилл подошёл к зеркалу и стал рассматривать свои синяки в виде очков вокруг глаз. Он понимал, что если такая симметрия образовалась, то его точно врезали по затылку. Только тогда появляются два фингала на оба глаза в виде маски Зорро. Кирилл потрогал затылок пальцами правой руки и сразу почувствовал место, куда прилетело.
«Нет-нет. Мне ни больно, и не обидно, – заставлял себя размышлять он. – Ведь раны победителей заживают быстрее. А он однозначно вчера победил, иначе бы точно не вернулся домой и не проснулся в своей кровати».
