Город, в котором она теперь жила
находился не так уж далеко от Москвы, однако достаточно, чтобы
между мелкими поселками и областным центром ходили старые поезда
советских времен. Некоторых вещей изменения почти не касались.
Раздвижные двери нормально не закрывались, приоткрываясь по мере
движения, по ногам постоянно проносился поток холодного воздуха.
Зима только начинала уступать весне. Земля еще не раскована ото
льда, не прогрета. Плотные колготы и длинная юбка почти не
защищают. Молодая девушка слегка ежится, мерзнет, морщится, но
надеть брюки сегодня она не могла себе позволить. Ехать еще далеко,
чуть меньше двух часов, девушка старается свернуться на старой
деревяной скамейке чтобы потеплее, потихоньку ее накрывает
неплотное, постоянно разрывающееся от резких движений вагона и
громких звуков, покрывало дремы. В мыслях она возвращается к самой
первой поездке, вспоминать предыдущие, их не так много, всего
восемь, стало входить в определенный ритуал, обязательный перед
каждой последующей.
Началось почти полгода назад. Ника
жила в маленькой захудалой деревеньке и каждый день, кроме выходных
добиралась на автобусе в единственный на всю округу коттеджный
поселок. Там она убирала и помогала по хозяйству в двух домах
средней руки. Она выбрала не самые богатые, трезво оценивая свои
силы и возможности. Периодически агентство пыталось сманить ее на
другие объекты, но девушка не соглашалась. Пусть одна из хозяек,
которым она помогала, настоящая стерва, а другая ушла от нее
ненамного дальше, ее устраивало. Ника могла выдержать руководство
человека с дурным характером. Трезво оценивая себя, она признавала,
что талантов и умений у нее немного, но терпение и способность
учитывать любые мелочи и придирки, явно на ее стороне.
Той осенью, пять месяцев назад, она
убирала кухню, спланированную довольно старомодно, имелось даже
окошко для подачи между ней и гостиной. Мода на них продержалась
недолго, но вот здесь успели прорубить, так и осталось. Хозяйка
принимала подругу, болтала с ней за чаем, держась
покровительственно, ведь подруга не замужем. Ника не хотела, тем не
менее невольно слышала большую часть разговора. Она бы ушла вглубь
дома, но ей оставалась только кухня. Из ее деревни сюда ходило два
автобуса, рано утром и около четырех, такси она могла себе
позволить в особых случаях, нечасто. Лучше не опаздывать.
- Представляешь? – щебетала
подружка, дочь богатых родителей, что сразу видно по ухоженной
мордашке и дорогой одежде, впрочем, другую здесь бы не приняли. –
Такой шикарный мужчина, подкаченный, красивый, руки в венах.
Настоящий. Большинство к тридцати пяти обзаводятся лысиной и
животом. Этот – просто отвал всего.
- Ты с ума сошла, - недовольно
отвечала хозяйка, чужая свобода и веселье ей поперек горла. – Лучше
бы Женей занялась.
- Фу, - скривилась гостья. – Он
жлоб. Я тебе говорю, попробуй. Он же ничего такого не делает, не
измена. Зато потом какой секс будет с муженьком, словно вы вчера
познакомились.
- Волшебник прям, - недоверчиво
протянула замужняя дама.
Подруга склонилась к ее уху и
зашептала на него, раскрасневшись, потряхивая красиво остриженными
и идеально уложенными волосами, поминутно хихикая и отстраняясь,
словно желая проверить реакцию на свои откровения. До Ники
доносились отдельные слова, против воли интригуя нечаянную
слушательницу.
- Ты… ложишься… как бы, - девица
активно помогала себе жестами, изображая нечто с плавным изгибом. -
… Шлепает и… Совершенно бесплатно.
Хозяйка молча и жадно дослушала до
конца, убедившись, что продолжения не будет, деланно отшатнулась,
изобразив на лице крайнюю степень возмущения.
- Извращение, куда мир катится, -
должным образом открестилась добропорядочная жена.
