Байт о компьютере
Посвящается Тимуру Зульфикарову
– Одиночество, одиночество… Вот, говорят, – одиночество! А что это такое – одиночество? Ведь ты это должен хорошо знать, раз не похож ни на кого другого, – спросил Джек Смоули у странствующего по жизням дервиша Ходжи Насреддина Зульфикара.
– Я думаю, – отвечал Ходжа Насреддин Зульфкар, – А тот, кто думает, не знает что такое одиночество, ведь он говорит сам с собой и, значит, с Богом. Вот мой ишак, он тоже не похож на других ишаков. Как ни посмотришь на него – тоже всегда о чём-то думает. Представляешь, да? Ишак говорит сам с собой, ишак говорит с Богом! Может, поэтому мы все так одиноки от того, что думаем? А сам-то что ты думаешь по этому поводу, Джек?
– Я хотел бы вообще не думать, но мысли мешают, – отвечал Джек, – Поэтому, наверное, так:
Невозможность остаться наедине с самим собой – вот что такое одиночество!
– А говорят, что человек создал компьютер по образу и подобию своему, – припомнил тысячелетний Ходжа Насреддин Зульфикар, – как Господь Бог – нас, человеков. Компьютер, как я, как мой ишак – тоже думает. Значит, тоже одинок. О, бедный, бедный пластмассовфый компьютер!.. Нет у тебя зеба. На чём же будешь сублимировать? Ты прав, Джек – у человека есть всё… кроме одиночества.
Байт о деньгах, которых нет
Посвящается Тимуру Зульфикарову
– Вот тебе деньги!
– Да где же, где?
– Да, вон, под ногами валяются!
– Да, где? Я не вижу!
– Ты, лучше, лучше посмотри!
– Да не вижу я. Не вижу!
– А это что?
– Что?
– Деньги!
– Это деньги? Это коровьи лепёшки!
– Нет, это деньги. Они тоже круглые. Давай, собирай!
– О, Аллах! Ты надо мной смеёшся! Если коровьи лепёшки называешь деньгами… Но я соберу! О, мой Господь… Но что я буду с ними делать, с такими деньгами?
– Они тебя согреют.
– Они, возможно, согреют моё тело, если я их подожгу, эти коровьи лепёшки. Но Господи, что согреет мою душу? Разве такие "деньги" согреют душу? А где же эти волшебные бумажки с ликами шайтанов и джиннов?
– Лики шайтанов и джиннов не согревают душу человека. Они её крадут. Крадут у Меня! Но у тебя есть другие волшебные бумажки, что согревают душу человеков. Твоё богатство!
– Какие же такие мои бумажки, о Аллах? Где моё богатство?
–Твои волшебные бумажки – это твои книжки, о, скоро-догадающийся!
– Я беден как ухо моего ишака! Неужели не видишь, о Господи? Где же толк от моих бумажек? Ни одна ещё не накормила досыта! А я всё пишу!
– Подожди.
– Что, опять? Да сколько можно ждать?
– Подожди!
– Сколько раз уж я просил Тебя: – Ну, посмотри! Посмотри, что я сегодня ел!
– Стоит Мне заглянуть в рот бедняку, как у него тут же ломается зуб. Поэтому Я не заглядываю в рот бедняка.
– Правильно, он сам сломался – мой последний-единственный зуб! О, Аллах! Теперь я знаю, что Ты не виновен в моей бедности! Но когда? О, Аллах, когда же ты сделаешь меня совсем не нуждающимся? Дай мне настоящих денег! Дай мне бумажек с Твоим ликом.
– Таких денег не бывает.
– Что же тогда мне делать?
– Подожди!!
Байт о нищем олигархе
Посвящается Тимуру Зульфикарову
О, Мой яснорукий Ходжа!
О, Мой древний, пыльный, неутомимый путешественник! Зелокусачий Мой муравей, острозубый неутомимый защитник Совести!
Жалеешь ты осла своего. Не устал ли надрываться, работать за двоих?
А Я всё вижу…
Так, дай же, наконец, заняться делом своему прямоухому! Кому же как не ослам наказывать олигархов за их упрямую любовь к деньгам тут, на Земле?
Я скажу тебе правду, Мой любимый рваный дервиш, Я признаюсь тебе, ибо только дервишам, поэтам и пророкам признаётся Бог… Как Я люблю старые Мои развалившиеся чувяки! В них так удобно ступать по облакам.
Мой вечный в чёрных дырах халат покрывает звёздная пыль, а твой, дырявый от плевков невежд бумажный халат – весь в дорожной пыли. Но и та и эта пыль – всего лишь пыль. Чихаем мы оба и болеем мы от этой пыли. Если Я чихну – возникает Вселенная, а если ты чихнёшь – возникает притча.
