— Ну… желаю удачи в новой жизни,
мисс Беннет. — Майкл Уайт, сотрудник ФБР, жмет мою руку.
Улыбается, но взгляд серьезен.
Наверное, прикидывает, каковы шансы, что я не доставлю его отделу
лишних проблем.
«Беннет. Диана Беннет», мысленно
повторяю я и, бросив мимолетный взгляд в круглое зеркало на серой
стене, примеряю это имя к собственному отражению. Получается,
плохо.
— Все будет хорошо. — Невесть какой
по счету раз повторяет Майкл. Он говорит так уверенно, словно уже
побывал в будущем и теперь рассказывает, что увидел.
— Да. Возможно.
Я не чувствую ни обещанной мне
уверенности, ни защищенности. Впрочем, и страха тоже. За последние
несколько месяцев его было так много, что, кажется, я просто
разучилась бояться.
— Не так уж плохо, все и
складывается. — Майкл, сунув руки в карманы черных брюк, все так же
оценивающе разглядывает меня. — Не все в жизни идет по нашей воле.
Но тебе повезло.
— Ну, если я все еще жива, то
да.
— Вот! — Майкл тихо смеется и
хлопает меня по плечу. — Уже лучше. Подумай, — он разворачивает
меня к начищенной до блеска панорамной стене, — сколько людей хотят
начать все с чистого листа?
Я пожимаю плечами. Плевать на
статистику. У меня была хорошая жизнь, и я не хотела ничего в ней
менять, до тех пор пока… В груди начинает копошиться бессильная
злоба. Нет более бессмысленного и вредного занятия, чем копаться в
прошлом, рассуждая на тему «а что если?..», но память продолжает
отбрасывать назад. А если бы начальница в тот день не отпустила
меня пораньше? Если бы я не одолжила машину Фиби, или взяла бы на
такси, а не поехала на метро? Если бы осталась пить кофе в
ресторанчике, а не взяла его на вынос?
Джесс, моя лучшая подруга, верит,
что будущее начертано при рождении и изменить его невозможно: даже,
делая, как нам кажется, свободный выбор, мы лишь достаем один из
заранее приготовленных для нас билетов. Я всегда считала это чушью.
Гораздо легче оправдывать собственные неудачи тем, что все это,
якобы предначертанный вариант. Но теперь, когда мой мир полетел к
чертям, я время от времени ловлю себя на мысли – а вдруг в словах
Джесс была доля правды? Джесс… Пора смириться, что и ее я больше не
увижу.
— Когда я смогу связаться с
родными?
Майкл сочувствующе улыбается и
хлопает меня по плечу.
— Понятно. Значит, нескоро.
— У них все хорошо, — заверяет он. —
Даю слово.
— Скажите хоть, куда вы их
отправили.
— Нельзя, Диана. — Майкл качает
головой. — Пока нельзя. Для вашей же безопасности.
Собственно, другого ответа я и не
ждала.
За панорамной стеной, блестят окна
на солнце окна такой же высотки, и там, снаружи во всю мощь
расцветает лето. Изумрудная листва сверкает на солнце, водная гладь
декоративного пруда слепит глаза, и я невольно жмурюсь.
— Идем, — Майкл берет меня под руку.
— Отвезу тебя в аэропорт.
За последние месяцы я общалась с ним
больше, чем с кем-либо другим. Майкл старше всего на пять лет, но
все это время заботился обо мне, как о дочери, проявляя
несвойственную его возрасту мудрость. Конечно, в его обязанности
входило обеспечение моей безопасности и безопасности моей семьи, но
вряд ли устав предписывал ему сидеть со мной крыше, когда рабочий
день давно кончился, выслушивать нытье и жалобы на то, как
несправедливо обошлась со мной жизнь, и какая я в конечном счете
дура.
На улице шум и вечная толкучка,
город живет своей жизнью: проносятся автомобили, спешат по делам
местные и крутят головами туристы. Никто не обращает на нас
внимания, когда мы, миновав, крутящиеся стеклянные двери, выходим
на улицу. Краем глаза ловлю в панорамной стене собственное
отражение и не сразу узнаю себя: отрезанные по линию ключиц волосы,
выкрашенные в непривычный светлый цвет; непривычно яркий макияж и
белый квадрат пластыря на плече, скрывающий рубец от недавно
сведенной татуировки. Мама бы точно обрадовалась, узнай она, что я
избавилась от «этой вульгарной розы». Открываю сумочку и торопливо
надеваю темные очки, закрывающие половину лица.
