Потом, в начале каждой своей жизни в этом и последующих мирах,
меня, как женщину, прежде всего волновал вопрос – каким будет мое
тело? Однажды, получив молодое и красивое в первом возрождении, я
отчаянно не желала возвращаться в полунемощное. Но это потом. А
сейчас…
Боль. Дикая,
парализующая, сжигающая. И ощущение полета…
Лечу. Лечу в сизой дымке. И смачно шлепаюсь на что-то холодное и
мокрое. И твердое… Голова гудит как колокол после удара. Пытаюсь
поднять свою верхнюю часть и открыть глаза. Господи, хоть бы ничего
не сломалось во мне любимой. В 60 лет повреждения чреваты долгими
отходниками. Охо-хонюшки, как мы мои межпозвоночные грыжки?
Открываю глаза и навожу резкость. Ой. Не в смысле *Ой* а
*Ой-ой-ой*. Лес. Мокрый. Наверное, был дождь. Полутемень. Это утро
или вечер? И я вообще живая или мне кажется все? Ущипнула за руку.
Больно. Если что-то болит, значит, живая. Эта верная примета для
меня уже лет 20.
Холодно. Опускаю глаза вниз и офигеваю-а почему я голая ?
И тут в мою колокольчатую голову приходит вопрос- а я вообще
где?
Мозг офигел вместе с сознанием и быстренько стал подсовывать
картинки недавнего прошлого.
Аэропорт, самолет-я лечу на Юг к сестре. Стюардесса протягивает
мне стакан с соком и …..лечу. Куда, зачем? Это новый вид
транквилизатора? Нет, не было бы так мерзопакостно холодно. У меня
одежда, что ли, вся сгорела, пока я летела?
Новое воспоминание обожгло – громкий хлопок, ужас в глазах
стюардессы и разверзающаяся пропасть в полу… Точно. Взрыв. Самолет
разнесло на части. Я лечу, размахивая руками, и истово жалею, что
люди не летают. И прошу богов дать мне эту благодать-крылья. А
потом -шмяк. И почему не разбилась?
Ладно, выберусь отсюда, схожу в церковь и поставлю всем святым
по самой большой свечке. И спрошу у священника, как можно
отблагодарить еще.
Кряхтя, поднялась сначала на четвереньки, потом на ноги.
Хмыкнула-да, если меня кто увидит шоком не отделается. Если бы мне
было лет 20 ну или хотя бы 30, тогда шок был бы *культурный*. А
голая баба в 60 лет….Нет, я за собой ухаживаю, даже йогой
занимаюсь. Иногда. Всякие масочки-кремушки на морду лица и на руки.
А живот довольствуется внутренними поступлениями, то бишь
витаминами и бадами.
Иду. Нет, не иду, а ковыляю. Холодно, мокро. Ноги, привыкшие
ходить в обуви, чувствуют каждую веточку, да что там веточку-каждый
листик!
Откуда-то потянуло дымом. Значит, надо идти против ветра. И,
желательно, на юг. Там теплее. Где тут у нас мох на стволе?
Школьную программу я помню, как никак, а золотая медаль обязывает.
Причем, честно заработанная. Впереди вроде как просветление. Может,
дорога? Через несколько минут я, действительно подошла к
проселочной дороге, но выходить не стала. Сверкать своими
бальзаковскими прелестями не решилась. И запах дыма был все
отчетливей. Пытаюсь идти побыстрее. Холод подгоняет. Ноги окоченели
совсем, даже не чувствую, что под ними есть. А впереди что-то
большое и темное. Дом? От радости у меня даже скорость
прибавилась. Неужели я скоро буду в тепле? Или, хотя бы, под
крышей. Продираясь сквозь молодняк елей и березок, расцарапала кожу
до самой шеи.
И тут я увидела ЭТО…
Я возблагодарила Бога, что мне не 20 лет и психика к 60 годам
закалилась, работая в торговле.
Подмяв под себя молодые деревца, лежал…динозавр…или дракон…
Я обошла тушу цвета мокрый асфальт и
убедилась, что это не динозавр. Ну не нашла я в закромах памяти ни
одного вида динозаров с такими формами и параметрами.
Величественный ящер лежал на брюхе, вытянув шею и уронив
ослабленные крылья. На голове, размером с большой внедорожник,
красовались роговые наросты, которые двумя рядами продолжались на
спине. Дальше я не смотрела, так как мой взгляд уперся в шею,
вернее в то, что торчало из неё. А торчало из неё что-то
среднее между стрелой и бревном, толщиной в руку. Наверное, это
какое-то оружие для охоты на монстров. Ящера убили? Вскоре надо
ждать охотников? А я голая…
