Руки — мерзкие, липкие, грязные. Запах немытого
мужского тела. Губы, пытающиеся её целовать, зубы, кусающие мочку
уха… Оля вспоминала всё это, прокручивала в памяти снова и снова.
Её вырвало. Но облегчения не наступило. Холодно-то как! Мороз давно
пролез под шарф и коротенькую куртку, под свитер. Собственные
пальцы не слушались. А перед глазами снова и снова вставали эти
мерзкие мужские руки с чёрными каёмками ногтей…
Она отмахивалась от них, от него, а он лез к ней, пытался
расстегнуть замок на джинсах. Страх липким потом распространялся по
коже, и от этого становилось ещё холодней.
И вдруг всё исчезло, кругом темнота — сплошная, вязкая,
засасывающая. Только веки тяжёлые.
Девушка попробовала открыть глаза — нет, рядом с ней тех,
от кого она бежала, не было. Лишь люди, идущие мимо, много людей…
Она старалась смотреть на них, ждала помощи, но они как-будто не
видели её. Голова шла кругом, а перед лицом снова возникал образ
того мерзкого вонючего парня.
— Помогите… — шептали её губы, хотя мысленно она
кричала. А холод безжалостно сковывал тело, лишал последних сил,
вгоняя в сон.
— Девочка! Девушка! Ну-ка, просыпайся! Нашла, где спать.
Так, вставай и пошли, быстро.
Ее подхватили чьи-то руки, но подняться не было сил, ноги просто
подгибались, тошнота подкатывала, и ее снова вырвало. Чужой,
незнакомый мужчина взвалил её на плечо и понес, затем уложил на
заднее сиденье машины.
«Меня похитили, — пронеслось в голове у Оли, — пытать
будут!» Тут она совсем отключилась.
***
Оля открыла глаза. Обстановка была совершенно незнакома. В этой
комнате раньше она никогда не была. Как она тут оказалась? Зачем?
Накрыло странное ощущение нереальности.
На потолке зеркало отражало и её, и кровать, на которой она
лежала, огромную, двуспальную, с белыми простынями. Просыпаться не
хотелось, и она снова закрыла глаза. Только покоя в душе не было:
это чужой дом, и что ей грозит тут — она не знала. Сколько
времени она здесь провела?
Выяснить, где она теперь, просто необходимо, а потом
определиться, что делать дальше. В конце концов, её ждут родители.
Вчерашний день был глуп от начала и до конца. Нет, конца дня она не
помнит. И как оказалась в этой спальне — тоже не помнит.
Оля поймала себя на мысли, что время и пространство потеряли
конкретику, а события утратили логику. Из той квартиры, с
противными грязными парнями, она выскочила, когда уже темнело. Да и
пошли они с Людкой туда после занятий. Где же теперь Людка, что с
ней сталось? Смогла ли подруга сбежать, или… О том, что могло
произойти, подумать просто страшно.
Оля вытащила руки из-под одеяла и сжала виски. Мозги всё ещё не
соображали, мысли вязли, но жутко хотелось в туалет.
Она откинула одеяло и босыми ногами коснулась холодного
мраморного пола. Огляделась. Спальня показалась ей очень красивой,
как во дворце прямо. Девушка решила, что если её никто не тронет,
она рассмотрит всё позже, как только найдёт заветную комнату с
унитазом. Но дверей было целых три. Абсолютно одинаковые три белые
двери. Первая же дверь, которую она открыла, вела в гардеробную.
Она туда и входить не стала, сразу открыв следующую дверь. Вот там
оказалось именно то, что нужно.
Ванная комната практически была такой же огромной, как и
спальня. Оля решила, что примет столь необходимый ей сейчас душ.
Она встала под прохладные струи. Так было легче, голова постепенно
начинала соображать. На руке, на локтевом сгибе, отчётливо виднелся
след от укола. Значит, ей ставили капельницу. Лечить её пытались
или?.. Нет, всё же лечить, потому что чувствует она себя очень не
плохо, по сравнению с тем, как могло бы быть. Да, так влипнуть в
неприятности, даже с её способностями — чересчур.
