– Не ходи за мной в заповедник сбитых лётчиков. Не по кайфу тебе там время проводить будет. Да и не думаю, что ты оттуда что-то полезное для себя вынесешь – почти монотонно, смотря куда-то вдаль между небом и горизонтом, сказала Лариса.
Они сидели на скамейке в парке старого санатория. Был не сезон. Народу было мало, что собственно и требовалось. Была весна, но до берега Финского залива она, видимо ещё не дошла. Тут всё было белым: земля, вода, небо и горизонт тоже был белым. И на всей этой белизне, словно росчерки недописанного текста, то тут, то там, мелькали ветки кустов, деревьев, где-то торчали камни, и проглядывали проталины на чёрной земле и, проступающей сквозь белый лёд и снег, воде.
Они обе приехали сюда отдохнуть, и попробовать восстановить нервы. Контингент в санатории был в основном старый, пенсионерский, поэтому, заприметив друг друга в столовой за обедом, они сошлись, и периодически встречались на одиноких прогулках, болтали обо всём и ни о чём. Как случайные люди, в случайном купе, случайного поезда. Только вот поездка была не сутки, а недели две.
Лара приехала пораньше, а Таиса (Таисья, но она предпочитала называть себя или так, или Тася, Тая), через пару дней.
Суета и ворох проблем остались в той, за решетчатой калиткой, жизни. Словно не смогли проникнуть в это санаторное расписание и нарушить здешние, под многовековыми соснами лежащие, словно туман, распорядок и покой.
Они обе сюда сбежали. Обе за собой и от себя. У Лары в Ковид полетело к чертям всё – и работа, и друзья и жизнь и здоровье, а сейчас ещё и тётю родственники умершего мужа выкрали, и в другой город увезли, чтобы получить оставшееся после дяди наследство.
А Тая. Тая недавно впервые начала работать. Администратором в гостинице. Где они с приятельницами, приехав на работу на Ауди и Лексусах (спасибо, что хоть не на Мерседесах, сказал обалдевший управляющий Марат) перевернули всю зарплатную систему за пару месяцев так, что теперь им платили за каждый их чих и шаг.
Лариса и Таиса – звучит как название романа, – хохотнула Лара, и посерьёзнев продолжила.
– Мне кажется, что я что-то упускаю, поэтому у меня и не выходит, не получается. Прочти, пожалуйста, свежим взглядом посмотри. Это я письмо слёзное генералу написала, мне адвокат посоветовала. Сказала – усугуби. Ну я и расписала, как смогла. Знаешь, когда я пытаюсь разумно людям объяснять и рассказывать, без лишних эмоций и драмы, они почему-то начинают практически все как один переходить на ту сторону. И я уже теряюсь. Словно это они хорошие, а не я, словно это я преступница, а не они. Но ведь это не так. Ну всё ведь очевидно! После смерти дяди наследницей всего стала тётя. И они обнаружили, что внезапно остались ни с чем. У них один выход был, её себе забрать. Чтобы наследство получить. И вот, эти родственники дяди, которых здесь никогда не было, метнулись кабанчиком. И взяли тётку в плотный оборот. Сначала не открывали нам дверь, а потом и вовсе увезли её к себе, что они там делали и зачем поволокли лежачую старушку за шестьсот с лишним километров от дома– не знаю. Связь с ней у нас только через них. И они якобы такие все из себя хорошие и так о ней заботятся. А она нас не видит, и хрен знает, что у неё за это время происходит в голове. И потом, спустя два с половиной месяца, когда нам удаётся её увидеть, когда мы с дочкой пришли, она нас не узнаёт. И говорит, думая, что мы уже ушли, этой жене племянника умершего мужа, про нас – леший принес. А ментам, что этих чужих людей, которых она впервые в своей жизни видит– бог ей послал. И что бы мы ни делали, куда бы и к кому не обращались, мы не можем ничего сделать. Лайфак, как отобрать наследство у законных наследников – рейдерский захват старушки с квартирой и увоз её в другой город. И всё, никто ничего по закону не сделает. Закон это система, а системе частности не нужны, она привычно впишет тебя, точнее в нашем случае буквально вломит, в рамки того, во что это номинально вписывается. И хрен кто что будет за тебя доказывать. И ты хрен что докажешь. Особенно если у тебя сил, здоровья, власти, денег, или пары знакомых бугаёв или ментов нет. И я понимаю, чего так злятся пенсионеры, потому что сейчас бюджетные и государственные системы стали – не для работы. А для показателей. Для презентаций и отчётов. Чтобы приехать в Кремль, и эффектно красивые картинки и циферьки пролистать и бодро отчитаться. Показатели эффективности сами себя не сделают. Поэтому если численный перевес по доказательствам есть, и они поверхностно кажутся правдивыми, то в тонкости никто вдаваться не полезет, разбираться так или нет. Тратить время и выяснять правду не выгодно. Выгодно закрыть дело, и начать новое. Конвейер. Убьют – приходите.
