Мирослава осознала себя бредущей по лесу.
Это было словно удар под дых.
Она запнулась. Замерла, в инстинктивном ужасе стискивая
бесформенную футболку, прикрывавшую ее тело. Изумленно обвела
взглядом вокруг себя.
Да, это был лес или что-то очень похожее. Деревья, кусты, сырая
трава под ногами… Босыми ногами!
Издав судорожный вздох, девушка сжалась. Она стояла босая, в
одной футболке посреди ночного леса и не помнила, как здесь
оказалась. Внутри медленно поднималась ледяная волна панического
ужаса.
Где-то хрустнула ветка. Сердце девушки пропустило удар. Страх,
подспудный, дикий, не объяснимый ничем, заставил ее рвануться с
места и побежать, не разбирая дороги.
Чутье вело ее на восток. Врожденный инстинкт направлял беглянку,
не давая ей покалечиться, помогая перепрыгивать и обходить
препятствия. Все тело — мышцы, суставы и сухожилия — работало в
едином ритме, подчиняясь лишь одному закону — закону выживания.
Рассудок в этот момент уступил место инстинктам.
Маленький пугливый зверек, запертый в человеческом теле, замер
на кромке леса, втягивая резкий запах медленно остывающего
асфальта. Это была дорога.
Мимо промчалась машина, разбивая ночную тишину ярким светом
галогеновых фар. Громкая музыка отозвалась в мозгу тяжелым ударом,
и Мирослава отпрянула под спасительную тень деревьев. Почему-то ей
было страшно выходить на открытое пространство, страшно
показываться на люди…
Что это с ней?
Она сунула в рот указательный палец и прикусила. Дурная
привычка, оставшаяся со школы…
Со школы?
Девушка напрягла память. И тут же голова взорвалась острой
болью.
Застонав, Мирослава упала в траву, свернулась калачиком.
Черт, что происходит?
Нет, она ясно помнила свое имя, помнила бабушку с дедушкой, у
которых росла. И сельскую школу, и одноклассников, и выпускной. И
даже последние несколько месяцев, которые проработала официанткой в
сельском кафе, рассчитывая заработать денег на учебу… А еще
помнила, как родные провожали ее ранним утром, как она махала и
улыбалась им из окна автобуса, уезжая… Куда? Когда?
Память молчала.
Дрожащей рукой Мирослава коснулась волос. В воспоминаниях она
видела себя с длинной светло-русой косой, но сейчас этой косы не
было и в помине. Только жалкие свалявшиеся пряди, на ощупь
напоминавшие паклю.
Холод заставил ее подняться. Нужно было идти, куда угодно,
только не оставаться здесь. Что-то подсказывало — здесь очень
опасно. Какая-то неведомая угроза чувствовалась за спиной, и
девушка совершенно не желала знать, что же это такое.
До боли закусив губу, она двинулась вдоль дороги. Осторожно,
испуганно замирая от каждого звука, сжимаясь в комок и прячась в
тень при виде проезжих машин. Люди в этих машинах казались ей не
менее страшными, чем то, что шло по ее следам.
Она не знала, сколько брела так, с трудом переставляя озябшие
ноги. Может, час, а может, все пять… Силы быстро заканчивались,
хотелось упасть на землю, закрыть глаза и отдаться на волю
провидения. Все тело болело, будто избитое, саднили царапины, перед
глазами все расплывалось от слез, хлынувших вдруг неудержимым
потоком.
Страх, голод, жажда, непонимание острым комком застряли в груди,
мешая дышать, не давая мыслить логично.
Ее слуха коснулись странные звуки. Их источник был слишком
далек, чтобы она смогла разобрать, что же слышит. Но инстинкт
заставил прибавить скорость.
Еще несколько минут быстрого бега и она, почти теряя сознание,
вылетела к указательному щиту. На нем на двух языках было выведено
название населенного пункта. Но Мирославу интересовало не это.
Буквально в ста метрах от щита трасса переходила в широкую
асфальтированную площадку, на которой горела огнями автозаправка, а
чуть в стороне виднелось еще одно здание, из которого лился
тяжелый, забойный ритм, рвущий перепонки своими басами.
