Никогда не пила на улице. Тем более шампанское. Тем более
теплое. Да еще из горла́! Но после встречи с девчонками такая тоска
накатила, что, вывалившись из такси, не домой свернула, а к
супермаркету. Взяла бутылку «брюта», и вот.
Если мама, упаси бог, застукает меня за этим занятием – запилит
насмерть, но перемещать свои кости к соседнему подъезду совершенно
не хочется. К тому же там лавочка без спинки и фонарь не горит, а
на улице темно‑о‑о…
– Девушка, с вами все в порядке? – спросил проходивший мимо
собачник.
Я как раз новый глоток делала – захлебнулась, закашлялась и
мысленно послала сердобольного прохожего по известному адресу.
– Ну, прости, – останавливаясь, хмыкнул он. Псина – огромная,
но, похоже, безродная, грозно рыкнула.
– Ага, – пробормотала я, старательно вытираясь рукавом. На фига,
спрашивается, ветровку стирала?
Псина рыкнула повторно, а я подумала и мяукнула в ответ.
– М‑да… – заключил собачник.
Махнула рукой – мол, иди, не мешай. Но прохожий оказался на
редкость приставучим. Спустил дворнягу с поводка и, едва пес
скрылся в ближайших кустах, плюхнулся на лавку.
– Дай попробовать, – сказал он и потянулся к бутылке.
Я машинально отодвинулась.
– Ага, щас!
Не ответил, а я же мысленно чертыхнулась и отодвинулась еще
дальше.
– Кри‑ис… не жадничай.
– Э… Мы знакомы?
Окинув собачника пристальным взглядом, я пришла к выводу, что
вижу его впервые. Хотя… может, и знакомы. Внешность у мужика
совершенно непримечательная – весь какой‑то типический‑типический.
Да и псина у него невыразительная, хоть и большая.
– Почти, – «обрадовал» собеседник, а до бутылки все‑таки
дотянулся. Потом кивнул на мои голые ноги, спросил: – Не
холодно?
Вообще‑то не жарко – вечер как‑никак, да и лето, если верить
календарю, еще вчера закончилось. Но не в джинсах же мне идти
было.
– Чего надо? – невежливо буркнула я.
– Да просто мимо проходил, – пожал плечами безымянный,
приложился к горлышку. – Фу! Да оно же теплое!
– Ну извини… те.
– Можно на «ты».
Угу. Можно, но не нужно.
– Так что случилось? – спросил незнакомец. – Почему пьем?
Очень захотелось послать его в третий раз, только уже не
мысленно, а вслух. Но мужчина заглянул в глаза, и во мне что‑то
переменилось. Вернее – в голове что‑то щелкнуло, рот сам собой
открылся, а с языка сорвалось:
– Да потому что дура!
– А… поподробнее? – вкрадчиво спросил собачник.
– Ну я же с самого начала знала – не нужно на эту встречу
идти!
– Какую встречу?
– С девчонками! С одноклассницами! – Мужик глядел на меня с
таким участием, что не выдержала и выдала все свои тайны разом: –
Мне тридцать, понимаешь? И я не замужем, и без детей, и вообще! А
они все… А я…
– Завидуешь?
– Нет. Да. Ну…
Фух, ну как объяснить? Да еще мужику? Не завидую, разве что
чуть‑чуть. Просто жалко себя стало. Так жалко, что даже всплакнула
в такси.
– А что мешает? – не унимался собеседник.
– То же, что и танцору, – пробормотала я, решительно отбирая
«брют». Фига‑се он попробовал! Да тут уже на донышке!
– То есть ты любовь ждешь? – догадался незнакомец. Вернее, уже
не незнакомец, а собутыльник, но это неважно. – Большую и
чистую?
Не зря шампанское охлажденным пьют – когда теплое, от него
совсем крышу сносит. В трезвом состоянии я бы такого не
сказала:
– Я даже на маленькую и грязную согласна, веришь?
У мужика чуть рот от улыбки не порвался.
– Неа, не верю.
– Зря!
Улыбка собачника еще шире сделалась, хотя казалось – куда
уж?!
– Зря? – явно сдерживая хохот, переспросил он. Потом причмокнул
и выдал: – Маленькую предложить не могу, а вот большую… Большую и
грязную, а?
– Ага! – пить и кивать одновременно очень неудобно, но я
справилась. – Можно две!
Все‑таки не выдержал, засмеялся.
– Нет, две – перебор. Одна! Но большая…
