«Это не дача показаний, а какой-то допрос!» — раздраженно думала
Агата, сидя напротив арбитра, высоченного, рябого и абсолютно
неприятного как внешне, так и по общению. Арбитр, одетый в потертый
костюм, задавал одни и те же вопросы, причем делал это грубо,
пытаясь подловить Агату на неточностях.
Разве так опрашивают свидетелей?
— Агата Эдуардовна, ну, не
волнуйтесь вы так, — говорил он с нахальной ухмылкой. — Вас что-то
тревожит? Что-то в вашей истории не складывается?
— В моей истории всё складывается
прекрасно. Я просто устала. Наша встреча длится уже второй час, —
попыталась мило улыбнуться Агата, хотя орочья сущность требовала
немедленно обратиться и впечатать ему кулак в лицо.
Он ещё и издевается?!
Общение проводилось в следственном
управлении теневой юстиции, таком древнем и обшарпанном, что могло
бы посоперничать по унынию с самим «Теневерсом», главной магической
тюрьмой. В “Теневерсе” жилы стыли от одного только вида стен, за
которыми скрываются самые темные монстры среди нечисти. Агата лично
этого места не видела, но описаний сыновей хватало с лихвой.
Здесь, конечно, было не настолько
плохо, но всё равно очень и очень упаднически.
Общая безнадега чувствовалась
повсюду. Старинное здание, которое выделили теневой юстиции,
разваливалось на глазах. Маленькие комнатушки, переоборудованные
под кабинеты, обвалившаяся лепнина. Скрипучие полы. Ветер,
продувающий в щели старых окон.
Кстати, про “Теневерс”.
Её муж, Серп Адрон, тоже был
пленником тюрьмы. Не безвинным пленником, а преступником — ибо то,
что он собирался сотворить со своими детьми, заслуживало особого
наказания.
Агата никогда бы не смогла его
простить. Пусть в ней и сохранилось к нему что-то доброе (ведь
неспроста они прожили вместе столько лет), но простить и вновь
довериться — точно нет. Она знала, что он пытался выпросить с ней
свидание (безуспешно). Но всё равно никогда бы не согласилась на
него.
Разве что прийти и плюнуть ему в
лицо за предательство?
Нет, даже с этой целью не пошла бы.
В её жизни больше не существует Серпа. Он мертв вот уже как
несколько лет. И точка.
Арбитр пожал плечами:
— Ничего страшного, некоторые
допросы продолжаются неделями.
— Допросы? — намеренно зацепилась
Агата за слово. — С каких пор я перешла в разряд подозреваемых?
— Нет, что вы, что вы. Я в целом. Вы
— наш свидетель.
— В таком случае, не понимаю, что мы
мусолим? Я только за сегодня несколько раз повторила, что не видела
моего мужа с того самого дня, как он якобы попал в автомобильную
аварию. Как и все, я думала, что он скончался. Мы не пересекались
до момента ритуала. И уж точно я не позволила бы ему проводить
опыты над своими детьми! Сколько еще раз вы будете вызывать меня
сюда и задавать одни и те же вопросы?!
— Не нервничайте вы так, Агата
Эдуардовна, — елейным голоском попросил арбитр. — В вашем возрасте
вредно перенапрягаться
«В вашем возрасте?!» — Агата
вспыхнула до кончиков рыжих волос.
Ну, всё. Ему конец. Какой, по его
мнению, у неё возраст?! Преклонный? Да она в самом расцвете сил, по
меркам орков — ещё молодая женщина. Другие орчанки замуж
только-только выходят, а она уже троих сыновей вырастила.
Агата скрипнула зубами и хотела
высказаться, но внезапно открылась входная дверь. Она не видела,
кто вошел в кабинет, но лицо арбитра резко переменилось. Нахальство
исчезло с него, будто стертое тряпкой. Он побледнел, глаза его
расширились, по рукам пошла нервная дрожь.
— Добрый… — начал было он, вскочив
со стула, но был перебит каким-то мужчиной.
— Семен Валерьянович, ценю вашу
работу, но позвольте мне самому поговорить со свидетельницей.
Агата обернулась на смутно знакомый
голос.
В дверях стоял пусть и чуть
постаревший, но такой знакомый Макаров Илья.
