Легкий толчок разбудил Кирилла – это шасси коснулись взлетной полосы при посадке
– Как же меня незаметно отключило! – подумал он – постепенно просыпаясь. Но зато, четыре с половиной часа пролетели незаметно.
Чем ближе самолет приближался к зданию аэропорта, тем чаще билось сердце Кирилла.
– Целых двадцать лет прошло – подумал он – а ничего внешне не изменилось, те же серые стены, тот же печальный вид здания аэропорта.
Именно таким запомнился ему этот фасад, когда он улетал из родного города совсем молодым мальчишкой. Хотя, может быть, вид ему показался таким печальным потому, что за той стеклянной витриной стояла в слезах – она! Никогда не забывал он этот заплаканный и обреченно уставший от слез – взгляд, и своих слез, впрочем, не прятал, несмотря на то, что не привык показывать слабость и боль на своем лице.
Прошло двадцать лет, столько событий произошло за это время! Столько узнал, постиг, и чему пришлось научиться ему за эти годы, невозможно даже сосчитать и представить обычному среднестатистическому человеку. – Но все это сравнительно ничтожно по сравнению с тем, что пришлось чувствовать его душе за эти долгие двадцать лет разлуки с той, которая тогда осталась здесь, – за этой стеклянной витриной этого аэропорта. Часть его души и сердца остались тогда с ней, здесь, в этом родном городе с его любимой девушкой.
Нет, он не сдержал тогда данного ей обещания – вернуться за ней. Почему? Теперь сложно судить об этом, как и невозможно дать точный и правдивый ответ на этот вопрос.
Для чего он вернулся сюда? Ведь он давно не знает, где она, что с ней, где и с кем теперь? А может вовсе не живет в этом городе, или даже в этой стране? – нет, он ничего не знает о ней и скорее боится узнать что-либо.
– Странный парадокс: я знаю обо всех – ВСЁ, моя профессия меня в этом обязывает, возможности и знания позволяют, – только о ней, я не ведаю ничего, – боюсь, просто боюсь провалиться сквозь землю от стыда и от любви, которую я питаю к ней все эти долгие двадцать лет.
А прилетел, зачем я прилетел на эту землю? Может, очиститься оттого, что оставил тогда здесь и начать жить спокойно, свободно от этого чувства и угрызения совести.
Не знаю, ничего не знаю.
Внутри аэропорта произошли более видимые изменения, чем были тогда, когда он видел его в последний раз. Все было достаточно современно, не сказать, что все было устроено роскошно, как в европейских и других аэропортах мира, но, тем не менее, все было сделано со вкусом.
Неизменным осталось одно – люди. Они все так же спешили, толкались, стояли с испуганными, напряженными, а кто-то даже с причудливыми – лицами перед сотрудниками таможни и пограничной службы. Да, люди – прежние. Не смотря на то, что одеты – теперь более современно.
Он шел не спеша, наслаждаясь зрелищем вокруг, вдыхая тот воздух, что витал в здании.
– Вот по этому полу шли мы с ней в последний раз. В том углу в последний раз поцеловались.
Вспомнив это, Кирилл почувствовал тот незабываемый солоноватый от слез – вкус ее прекрасных губ, таких пухлых и ярко красных от природы, насыщенных молодостью, и пылающих любовью к нему.
А глаза! Эти огромные, наполненные небесной синевой глаза, как два огромных, необъятных, бездонных моря, – в которых он тонул. А ведь за двадцать лет он так и не смог одолеть и переплыть эту любовную стихию. Разве так бывает? А её волосы? Такие черные, словно смола и густые, каких он не встречал ни у кого в своей жизни.
Её величественные черты лица и божественная фигура. Он всюду искал такую как она, но, – таких как она нет.
Только это было двадцать лет назад, а сейчас всё может быть иначе.
