Тёплое весеннее утро, солнце
стыдливо прячется за набежавшими тучами, но дождя нет. Ветер
треплет выбившиеся из причёски локоны, скворцы весело щебечут на
деревьях, а вокруг раскинулся шумным мегаполис. И в центре всей это
красоты стою я, Анна Ворожейко. Точнее сижу в машине, слушаю щебет
птиц, шелест листьев на ветках, шум ветра и безбожно опаздываю на
работу. Есть у меня дурная привычка: зависнуть на несколько минут и
позабыть обо всём на свете. И надо же, приспичило послушать природу
именно в это злополучное утро. Встряхнув головой, закрыла окна
машины и включила музыку. Вся Москва алела в утренних пробках,
водители не уступали дорогу и старались задавить всех пешеходов
сразу, только чтобы добраться до работы.
Опоздав на пятнадцать минут, я с
визгом въехала на стоянку возле здания собственной конторы и,
схватив сумочку, горной ланью поскакала к турникету.
- Опаздываешь, Анька, – хохотнул
Саша, дежурный охранник.
- Немец пришла? – спросила я,
доставая зелёную монетку-пропуск.
- Сегодня раньше всех, в
полдевятого, – ответил коллега и друг, сочувствующе посмотрев на
меня. – Ждёт в фойе с журналом, записывает всех по времени.
- Твою мать! – прошипела я, хлопнув
по лбу.
- Угу, сегодня знакомство с новым
гендиректором, вот и выслуживается раньше времени. Скажи, что со
мной заболталась, я тебя прикрою.
- Тогда и тебе достанется, -
отмахнулась я.
У Саши, в отличие меня, была семья –
жена и двое детей. Если его лишат премии, чем частенько грешила
наша начальница, то это сильно ударит по карману бедного мужчины. А
там и семейной ссоры не избежать. Нет уж, если получать по шапке,
то одной. Махнув Сашке рукой, я пробежала через охранный турникет и
зашла в светлое и чистое фойе.
- Привет, - подскочила к
администраторше за стойкой. Ленка, не отвлекаясь от телефона,
вручила ключи от кабинета, и я снова побежала дальше.
- Не так быстро, Ворожейко! Ты время
видела?
Прямо у лифтов меня остановила
начальница отдела кадров. Мария Владимировна Миллер. В
простонародье: Немец или Мюллер. Женщине оставался до пенсии один
год, и все, кто работал под её руководством, ждали этого дня как
манну небесную. Женщина контролировала каждый наш шаг, устраивала
вот такие проверки, записывая в свой красный журнал: кто во сколько
пришёл, кто во сколько ушёл. Обеденный перерыв так же был под
контролем, и любые отлучки заносились в журнал. Если к нам
приезжало высшее руководство, Мария Владимировна оставалась до
поздней ночи и всячески налаживала контакты с директорами. Женщина
для своего возраста выглядела эффектно, умела поддержать любой
разговор – профессиональный и не только – и была одержима своей
работой. Возможно, её трудолюбию можно было бы позавидовать, но за
всем этим она утратила связь с обычным народом, который роптал на
её порядки. Она могла позвонить в выходной день и вызвать срочно на
работу только потому, что какому-то начальнику нужна информация или
документ. Больше всего, конечно же, страдали секретари этих самых
директоров и начальников. Но и меня она не раз дёргала. То справка
нужна, чтобы ребёнка устроить куда-то, то восстановить какой-то
документ для переоформления. Первые пару лет я срывалась и мчалась
на всех порах на работу, а сейчас просто не брала трубку или
отвечала, что нахожусь не дома. Миллер приходилось самой приезжать.
Правда, после такого мы целый месяц слушали, как она одна работает
за весь отдел кадров. Особенно рьяно она доносила эту информацию до
начальства, возвышая свою значимость в глазах директоров. К слову,
она все наши заслуги приписывала себе. Доходило до абсурдно
смешного: сантехник починил унитаз в туалете, кто молодец? Мария
Владимировна! Сама сделала всё своими наманикюренными
пальчиками.
