— Ты до сих пор выбираешь? — в
комнату заходит моя старшая сестра и сразу же недовольно кривит
губы. — Лер, я всё же считаю это дикостью.
— Что именно, Алиса? Изъясняйся
чётче, — сухо отвечаю, читая двадцатую по счёту анкету.
— Весь твой план! Кто выбирает по
вот этим писулькам отца своему ребенку? Ты ведь даже не знаешь:
правда ли то, что тут написано. Вот этот, например, — женщина
поправляет круглые очки на носу и, морща нос, читает: — Кандидат
физико-математических наук. Ага, я прям поверила, что некий
профессор пошёл в лабораторию, чтобы сдать свою биологическую
жидкость. Алкаш какой-нибудь подзаборный, которому на бутылку не
хватило.
— Во-первых, в клинике жесткий отбор
доноров. Отсутствие вредных привычек и наследственных болезней —
главный пункт. Во-вторых, за одну порцию биоматериала им платят от
пяти до десяти тысяч рублей. Учитывая, как часто мужчины могут
делиться своим материалом, вполне возможно, этот кандидат живёт
припеваючи. Пишет свою диссертацию для того, чтобы стать доктором
физико-математических наук. И зарабатывает, так сказать, от руки, —
менторским тоном чеканю я и забираю распечатанный документ из рук
сестры. — Мне через час на работу ехать и нужно уже определиться,
иначе пропущу благоприятные дни и придётся ещё месяц сидеть на
гормонах и ждать новый цикл.
— Не нужно было разводиться с
Гришей, избежала бы вот этой всей волокиты, — себе под нос ворчит
Алиса. — И не тратила бы бешеные деньги на химию свою.
— Ясно, — вздыхаю, потирая
переносицу. — Уходи, Алиса, и больше не приходи. Мне как никогда
нужна ваша поддержка. А всё, что я получаю, — это осуждение,
обесценивание и упрёки.
Сестра губы поджимает. Встаю, чтобы
проводить. Так ведь ещё долго не выпровожу. Как только за ней
закрывается дверь, прижимаюсь спиной к стене и сползаю на пол.
Очень плакать хочется. Успокаиваю себя, что это всё из-за гормонов,
что колю себе в живот каждый день без выходных и праздников. Из-за
них перепады настроения и прочие «женские радости» в виде прыщей,
импульсивных желаний и изменений в теле.
На кухне телефон трезвонит, поэтому
минутку слабости оставляем на вечер и, бодренько вскочив, идём
отвечать на звонок. Просто так начальство в восемь утра не звонит.
Явно у нас очередной дедлайн намечается.
— Доброе утро, шеф, — зажимаю трубку
между ухом и плечом и сгребаю все разбросанные анкеты. Если бы не
приход сестры, возможно, я бы определилась. А теперь опять
сомневаюсь. Хорошо ещё, что список до трёх кандидатов сократился.
По дороге точно выберу.
— Леркин, там у Галины Павловны
какое-то семейное ЧП. Генерал остался без рук, — сонно-хриплый
голос раздаётся из динамика. Явно мужчину кто-то выше разбудил. —
Езжай срочно в офис, подменишь её, пока отдел кадров не пришлёт
замену.
— Почему я? — хнычу, запихивая
бумаги в файловый конверт, и, скинув мягкие домашние тапочки,
несусь в коридор.
— Не ной! Беги, Валерия, только под
ноги смотри. Ещё один твой больничный я не переживу! — рявкает
грозно мужчина и отключается.
Кидаю взгляд на часы, накидываю
кожаную куртку, повязываю шарф. Брызгаюсь любимыми духами. И
выскакиваю на улицу.
Когда куда-то спешишь, вселенная,
издеваясь над тобой, подкидывает разного рода неприятности. Иногда
это всего лишь красный светофор на каждом перекрёстке. Или
перекрытая чужим ДТП дорога. В моём же случае меня подводит
китайский автопром, который создал мою «Cherry Tiggo».
На полпути эта посудина издаёт
странный чих, дымит и начинает сбрасывать скорость. Быстро
сориентировавшись, паркуюсь у ближайшей обочины и, матерясь сквозь
зубы, проверяю все горящие на приборной панельке значки.
В окно требовательно стучат,
отвлекая. Раздражённо опускаю стекло.
