Книга первая. Время сострадать
Пролог
От горящего камина веяло теплом, а лампа на столе давала достаточно света, чтобы можно было писать. Ректору Льежского иезуитского коллежа отцу Иоанну еще вполне доставало зрения, чтобы при не очень ярком свете лампы работать с документами и приписывать свои пометки на полях. Да и то сказать, он был еще не стар. Пятьдесят четыре года – разве это старость? И сила еще совершенно не ушла, и гибкость рук и ног… Он бы, пожалуй, вполне еще мог повторить кое-что из трюков своей молодости – тех, которым он учил новичков.
Отец Иоанн отложил последний документ в сторону и задумчиво поглядел в непроглядную, холодную черноту окна. Из ящика стола он достал небольшую кипу листов, исписанных аккуратным мелким почерком, быстро пролистал заполненные страницы и надолго остановил взгляд на последней, исписанной наполовину. Это были его мемуары. Не та официальная биография, отчет, который он написал по требованию своего начальства, а самые сокровенные, самые личные мысли и воспоминания о времени, о событиях, о людях… О людях, конечно, больше всего и ярче всего. Они все остались в его памяти навсегда. Никого уже почти нет в живых сейчас, и большинство из них умерли смертью мучительной… Он и сам должен был умереть как все, он уже был готов к встрече с Богом, когда его допрашивали, пытали… Не довелось… Господь дал ему сил бежать тогда. Сколько же лет прошло? Двадцать? Уж больше…
Когда-то его звали Джоном Джерардом. Он родился в английской дворянской семье, а его отец был убежденным, ревностным католиком в то время, когда быть таковым считалось неразумным и опасным. Потом – смертельно опасным. Когда маленькому Джону было пять лет, его отца, сэра Томаса, впервые арестовали, а сам он был помещен под опеку родственников-протестантов. Годы почти стерли его детские воспоминания, но он точно помнил, что свой выбор сделал именно тогда. И был верен этому выбору всю жизнь, каждую ее минуту.
В 1577 году, в двенадцать лет, он отправился в Испанские Нидерланды в университет Дуэ. Там был открыт Английский коллеж, где учились сбежавшие из Англии католики, а учили сбежавшие из Оксфорда преподаватели. Английский коллеж был местом известным, настоящим центром католической жизни Англии. Около трехсот его выпускников отправились проповедовать и служить на родину. Больше половины были казнены. Теперь их называли мучениками Дуэ…
После Английского коллежа был Реймс, возвращение в Оксфорд и наконец иезуитский Клермонский коллеж в Париже. Во Франции он встретил своего мудрого наставника, Роберта Персонса1, там же он понял, какую форму примет его служение.
Джерард помнил, как отправился в Англию со своей первой миссией, чтобы помогать истинным, несомненным героям: священникам, тайно несущим поддержку и свет веры гонимым и преследуемым людям. Быть католическим священником в Англии было незаконно. Наказанием была смерть. Но все же множество достойных людей, презрев опасность, выполняли свой долг, исполняли делом свою любовь и умирали за нее… Потому что не могли иначе. Но Джерард не сумел тогда помочь им, он был сразу же арестован властями. Потом была тюрьма, освобождение под залог и побег из Англии.
К следующей своей миссии Джон Джерард готовился не только духовно. Он не просто принял обеты ордена Иисуса, но и многому научился у тех наставников, которых ему предоставил орден. Он научился следить и уходить от слежки, научился скрываться под чужим именем и жить чужой жизнью, научился растворяться среди городских улиц и становиться душой светской компании. Но главное – он научился общаться с людьми. Он умел, когда нужно, очаровать собеседника или заинтересовать его, умел стать для него самым близким другом, от которого не может быть тайн, умел становиться простым и чутким человеком, притягивающим к себе людей, как свет лампы притягивает бабочек в ночи. Теперь он был готов. И годы, проведенные в Англии, стали для него будто новой жизнью, отличной от жизни прежнего Джона Джерарда. Он и звался теперь по-иному – мистер Томпсон. Впрочем, у него было еще много имен…
