Я смотрю на место своего нового жительство на ближайшее время и не верю в то, что произошло. В сердце все еще теплится надежда, что Ваня тот, кому я могу верить, а вот разум твердит обратное.
Комната, которую отец Даши любезно мне предоставил, большая и светлая, совсем не похожая на тот клоповник в общежитии, в котором я жила последние два года, да и не чета квартире Пятакова, которая хоть и приличных размеров, но совсем не уютная. Тут же чувствуется, что приложена женская рука к интерьеру: повсюду милые мелочи типа коврика, картинок с лошадьми на стене, восхитительная прикроватная лампа на столике, от которой разливается мягкий свет.
Здесь царит необычайное спокойствие, примерно такое, которое я ощутила, когда Золотов-старший коснулся моей руки и поцеловал ладонь, мягко коснувшись ее губами. Меня этот жест очень смутил, я еле сдержалась, чтобы не покраснеть. А затем мужчина так же быстро исчез из поля моего зрения, как и появился, видимо, решив лишний раз не пугать меня, как это совсем недавно сделал Пятаков.
Иван Пятаков появился в моей жизни не так давно, несколько месяцев назад, в начале лета, когда я только-только сдала последний экзамен. Мы тогда с Зоечкой поехали в кафешку, наесться мороженым и таким образом отпраздновать, и именно там я привлекла внимание этого видного мужчины с невероятными карими глазами. Я была с ним счастлива, что мне даже не верилось, теперь понятно, какой подвох хранился в глубине чужой личности.
Принимая душ, я думаю о том, что могло бы случиться, если бы Золотова мне ничего не рассказала – попала бы под бронепоезд по имени Кристина почти наверняка. На крючке нахожу специально подготовленный для меня теплый халат, в который я с удовольствием укутываюсь, наслаждаясь мягкостью ткани. Это тебе не покоцанная молью рыночная распашонка, эта вещь роскошна, хоть и достаточно проста.
Я успеваю улечься в мягкую, будто облако, кровать, когда приходит Даша с бокалом в руках. Бокал полон красной жидкости и предназначается явно для меня. Моя одногруппница без любого стеснения бухается на кровать, устраиваясь поудобнее – думаю, произошедшее с нами и разрешение пожить у нее дома располагает к подобной близости, хотя раньше у меня была только одна подруга, Зоечка. О ней мне сейчас совсем не хочется думать, это ведь она одобрила Пятакова, тем самым подтолкнув меня к нему.
Удивительно, но разговор с Золотовой у меня завязывается споро и легко. Мы болтаем с ней о всяком долгое время, и я сама не замечаю, как засыпаю.
На следующее утро Дарья с Валерием уезжают, оставив меня в доме с отцом девушки. Меня никто и ничто не будит, поэтому просыпаюсь я уже после обеда, наверно, впервые за последние пять лет, ведь до этого мне приходилось отдыхать урывками, чтобы отлично учиться, попасть в выбранный университет и остаться там на стипендии. Да, совесть моя не утихает, мол, не имеешь права бросать свою группу, являясь ее старостой, но тело… Ему, оказывается, так сильно был нужен этот кратковременный отдых.
Сегодня, уже отойдя немного от вчерашнего стресса, я рассматриваю отведенную мне комнату куда более внимательно, обращая внимание на каждую мелочь. Больше всего взгляд цепляется за те самые картины с лошадьми, несущимся по полю в лучах закатного солнца. Эти полотна выглядят настоящими произведениями искусства, и я отчего-то уверена, что такие раритеты стоили не две копейки и даже не пару десятков тысяч. На секунду мне становится завидно Даше, потому что она может себе позволить такие покупки просто от скуки, в то время как я тружусь на двух работах и не вылезаю из библиотеки.
Лежать в кровати можно бесконечно, но не вижу в этом особого смысла. Оттого принимаю душ, смывая с себя душок вчерашнего потрясающе вкусного вина и усталости, переодеваюсь в домашний костюм, который мне предоставила Золотова, и спускаюсь на первый этаж, думая о том, сколько времени я потрачу, осматривая весь дом – он просто огромен. И стакиваюсь прямо в дверях кухни с хозяином.
