Она стояла в шаге от меня с тесаком в
руке и дрожала, как напуганный до полусмерти беспомощный зайчонок.
Рваный халат уродливыми хлопьями свисал с истощенного тельца
малышки, а на носу выступила свежая кровь. Кажется, её даже не
смущало, что на ней, кроме рванины, больше ничего нет. Лишь
голенькая грудь с искушенно торчавшими сосками и нежная киска,
покрытая ордой мурашек.
Ох*еть!
В штанах мгновенно стало тесно. А
поскольку воровать чужое белье было как-то стремновато, то член
было не обуздать. Встал как кол. На всю свою нехилую длину.
Твёрдый, налившийся горячей кровью и спермой, готовый в любую
секунду лопнуть от грёбанного недержания.
Бля. Как не вовремя.
— Ты ножичек то это… убери, —
старался помягче базарить. Но девчушка была настроена весьма
воинственно. — Не то… ручки поломаю.
Зря я это прыснул. Идиот.
Ну и кто ты после этого? Не лучше тех
сраных утырков. Один из них даже обоссался, когда задом вылетел в
окно, а мордой — в коровью лепёшку.
— Не двигайся! Не подходи! Или
пожалеешь!
Зашипела она с угрозой в голосе, а
сама дрожала, как будто ей за шиворот сыпнули бочонок льда. И нож в
её бледненьких ручках лихо подпрыгивал, в то время как на густых
ресницах мерцали крупные бисерины слёз.
— И что же ты сделаешь, красавица? Я
уже заценил твои перлы. Не будь меня рядом, они…
Лучше заткнись!
Сама виновата. Я к ней по-доброму,
кулаки замарал о чужое дерьмо, а она выпендриваться вздумала!
Огрызком тут своим размахивает. Хоть бы спасибо сказала, что не дал
двум прыщавым мудозвонам оттрахать соплячку до сквозных дыр.
— Ты кто такой? И как оказался в моём
доме?! — взгляд исподлобья, трясётся как в лихорадке, но все равно
этим своим взглядом изумрудных глаз бросает мне, сучка, вызов.
— Никто. И звать меня никак. А
вопросы тут буду задавать я. Усекла? — лениво зевнул и поднялся с
пола, соблюдая железное спокойствие.
Как вдруг…
Девчонка совсем чокнулась! Она,
сделав неуклюжий выпад вперёд, попыталась пырнуть меня в грудь
сверкающим обрубком.
Дрянь такая!
Её убогие манёвры воспринимались мною
как в замедленном действии.
Опыт в драках приличный. Реакция
молниеносная.
Одной рукой перехватил дуреху за
затылок, а другой — заломил хрупкую, изувеченную жуткими гематомами
ручонку за спину так, что девчушка жалобно взвизгнула, благодаря
чему мой лютый пыл моментально усмирился. Затем я ловко выхватил из
маленького кулачка лезвие, вжал девку ягодицами в свой пах и острым
концом тесака коснулся хрупкой шейки обездвиженной жертвы.
— Только пикни или дёрнись. И ты
труп. Глотку рассеку — моргнуть не успеешь.
Девчонка будто не дышала. Напряглась.
Замерла.
Считанные секунды… И она безжизненным
мешком просто осела на пол.
Прекрасно. Отлично, мужик!
Напугал худышку до очередного
обморока.
Еле-еле успел убрать нож подальше,
иначе бы задел, не дай бог, во время непредвиденного падения. Я
успел подхватить её на руки буквально за секунду до удара головой о
гребанный край табуретки. Прижал к торсу и подофигел от адского,
чтоб его, дискомфорта в паху, когда девчонка впечаталась сосками в
мою стальную грудь, а её умопомрачительная щелочка напоролась на
мой каменный стояк.
И я кончил.
Прямо в штаны.
От такой хреновой х*еты.
От одного, мать его, случайного
прикосновения.
Блеклые лучи солнца быстро-быстро
мелькали над сеткой из высоких тенистых деревьев. Кривых таких, до
жути уродливых. Как в фильме ужасов. Того и гляди, чертовщина какая
на голову свалиться и в пекло утащит — глазом не успеешь моргнуть.
А спустя пару минут лучи и вовсе исчезли в непроходимой сосновой
роще, тянувшейся на тысячу километров вдаль, без конца и края.
