— Мам, Коля прекрасный муж! Посмотри, что творится вокруг, а он
работает, получает неплохую зарплату, не изменяет, не пьёт и мне
даже не приходится напоминать ему о дне свадьбы.
— Тебе с ним скучно, Машунь, — вздыхает мама. — У тебя раньше
глаза горели, а теперь ты выглядишь как бледная, худая немочь. Без
жизни, без огня. Работа-дом-работа.
Улыбаюсь.
— Это временно, мам. На работе завалы, новый шеф объявился,
откуда не ждали. Всё пройдёт.
— Что-то с дня свадьбы не проходит. Ладно, дело твоё. Я
предупредила.
— Пока, мам. Люблю тебя.
Самое время отключиться, потому что я как раз подхожу к двери
своей квартиры. Мы только недавно установили сейф-дверь, которая
смотрится гораздо лучше металлического убожества, которое было до
неё. Наша очередная совместная покупка, которая радует глаз.
Удивительно, как женщины жалуются на проблемы с мужем. Мы с
Колей единодушны во всём, даже дверь выбрали с первого взгляда. И
так во всём.
Именно поэтому я отпросилась сегодня с обеда, хотя на работе и
правда завал. Все суетятся, потому что вместо старенького, крепкого
и надёжного Ивана Петровича к нам едет какая-то столичная звезда. И
пусть едет.
А я, едва сдерживая улыбку, осторожно проворачиваю ключ в двери.
Бесшумно открывается замок, ему вторят смазанные петли.
Коля сегодня на выходном, у него нет смены в сервисе, где они
чинят какие-то супердорогие машины. Я точно знаю его график,
поэтому не боюсь ошибиться.
Вхожу в небольшую, но уютную прихожую. Скидываю туфли, замирая
от предвкушения, что у нас есть целых полдня друг на друга и
страстный секс.
И застываю, когда слышу подозрительные шорохи, а следом громкий
женский стон.
Это… что?
Сердце обрывается, а потом начинает биться словно я поднялась на
девятый этаж пешком, а не ехала на лифте.
Что это?
— Да, Николя!
Николя?
В голове пусто, ноги и руки немеют. Бросив взгляд в зеркало,
висящее на стене, вижу испуганную, с мёртвыми глазами блондинку.
Она тупо пялится на меня, а потом отворачивается и делает ещё один
шаг.
Шлепки. Громкие, смачные, они кажутся инородными в нашей
семейной, взятой в ипотеку, двушке.
Иду на звук. Он раздаётся из полуоткрытой двери спальни.
Нашей спальни. Комнаты, где мы ещё вчера смеялись, моя голова
лежала на его бедре, а Коля гладил меня по волосам. До мурашек, до
невероятного, абсолютного счастья, от которого хотелось жмуриться,
ка сытой кошке.
И я сейчас его чувствую. Слышу стоны, хриплое дыхание и не
верю.
— Давай, детка. О да! Вот так, — незнакомым, каким-то пошлым
голосом моего мужа.
И тонкие повизгивания вторят ему в ответ.
Боже. Этого не может быть.
Но может.
Потому что, когда я резко распахиваю дверь спальни во всю
ширину, вижу потную спину мужа, который трудится над чужой
задницей. С силой вбивается в девушку, от которой мне видны только
огромная сотрясающаяся грудь и длинные тёмные волосы.
Почему-то эти волосы выбивают больше всего. Они чертят кончиками
по подушке — моей подушке! — и вызывают рвотный рефлекс.
Зажимаю руками рот, прикрываю глаза, чтобы хотя бы на миг
перестать смотреть. Но эта сцена отпечатывается на подкорке. Волосы
по моей подушке.
Глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю. Уши закладывает, видимо, чтобы
приглушить этот трындец. Перед глазами даже под закрытыми веками
мельтешат цветные пятна.
И именно в этот момент мой, до этого дня любящий муж,
разражается громким, полным удовольствия рыком.
А мне так больно, что невозможно сказать даже слово. Да и что
говорить? Здравствуй, милый, это я? Решила сделать тебе сюрприз и
отпросилась с работы?
Мы же не в мелодраме. Вот только сердце рвёт на куски, и я
задыхаюсь от этой боли. Резкой как удар ножом прямо в грудь. И
дубиной по голове, которая ноет и гудит как обиженный колокол.
