ВЕРА
ЧТО ЭТО?!
Дернувшись от испуга, я резво шагаю назад, запоздало поднимая
голову. Я пытаюсь найти адекватное объяснение, но даже не успеваю
переварить невозможное: правым бедром я только что почувствовала
мимолетную твердость уверенного касания. Секунды не проходит, как
спина моя упирается в неожиданную преграду, и я в истерическом
ужасе отпрыгиваю в сторону. Нет! Нет! Быть такого не может!!!
Меня пробивает холодная дрожь, когда я ловлю на себе сальный
взгляд дяди Жоры. Руки мои в желтых резиновых перчатках слабеют и
безвольно опускаются. Прямо на пол с заледеневших пальцев стекают
пенные капли, расходясь по полу белоснежными пушистыми цветами: я
еще не закончила мыть посуду.
Вода так и продолжает насмешливо литься из крана и издевательски
громко стучать о дно раковины. Надо бы прикрыть, а то милостивый
хозяин мне потом припишет лишний нолик в счета за квартиру.
— Георгий Александрович… — смелым тоном начинаю я, все еще
пытаясь найти какое-то логическое объяснение обжигающему
прикосновению. Ну, мне точно не показалось! Очень надеюсь, что он
случайно меня задел! — А Вы же вроде на работе должны быть, — с
ходу забрасываю я аргументами.
— Да вот, Верочка. Раньше освободился. Домой приехал…
Его тихая беспечная фраза взрывается в моей голове фейерверком
невысказанных слов. «Ну, так и шел бы к себе в комнату», —
захотелось на него прикрикнуть. Но я смиренно держу язык за зубами.
Это особо обидчивый экземпляр. Мне не раз от него перепадало.
Завуалировано, конечно.
— Понятно. А я тут посуду мою. Пока Дина спит.
Полуторагодовалую дочь я уложила в кроватку час назад. За это
время мне удалось наспех помыть голову, приготовить легкий ужин и
развесить на сушке детские вещи. Только посудой заняться не успела.
Я надеюсь, кое-кто не разбудит моего ангела своим свирепым
сопением?!
В сердцах я возмущаюсь, но… Напряжение давит. Обстановка
накаляется. Дядя Жора продолжает стоять в паре шагов и поедать меня
глазами. Я надеюсь, мне показалось, что его липкий взгляд зацепился
за мои верхние девяносто?
Невзначай я делаю еще два шага в сторону от него. На всякий
случай. Мало ли что, может его действительно переклинило. На
секунду перевожу оторопелый взор на дверь кухни, просчитывая, смогу
ли проскользнуть мимо дядюшки в коридор и поспешно ретироваться в
свою комнату.
Глаза дяди Жоры хищно блестят. Как неприятно! Моя догадка ведь
не может быть правдой? Но прикосновение мне точно не
почудилось!
— Давно спит? — невзначай уточняет дядя Жора, облизывая нижнюю
губу. Вызывающе дёргает мохнатой бровью. И сальным взором облепляет
мое тело. Это что еще такое?! «Дядюшка, ты вообще офигел?»
— хочется заорать мне, но я, естественно, замираю мышью. И тяжело
сглатываю. Сердце падает в пятки. Какой у него взгляд… кровь стынет
в жилах. По телу ползет липкий озноб. И кажется, даже волосы на
затылке встали дыбом. Мне это совсем не нравится!
— Да, — отвечаю я уверенно. — Через полчаса должна
проснуться.
Я стягиваю мокрые перчатки, из последних сил борясь с желанием
треснуть ими по наглой отъевшейся физиономии! Но позволяю себе лишь
бросить их в раковину. В моих руках оказывается полотенце, я на
автомате торопливо вытираю пальцы. Случайно роняю его на пол. Ну уж
нет, поднимать не стану!
— Так… полчаса это не так уж и мало, — нагло заявляет дядюшка,
неприятно растягивая слова, приближается сам и наклоняется за
полотенцем. Выпрямляется медленно. И прямо передо мной. Вот же черт
старый! — А Марина сегодня задерживается на работе. Она мне недавно
отзвонилась. Так что… можно сказать, мы с тобой до вечера
вдвоем.
Он смотрит сверху вниз. Лютая надменность и самонадеянность
скользят в его напыщенном взгляде. А что еще теплится в их глубине…
мне даже немного жутко разбирать.
