Стою насквозь мокрая под ливнем посреди какого-то тропического
поля. Пытаюсь говорить с каким-то местным мужиком. Руки ещё дрожат
после случившегося, но я держусь:
— Ду ю спик инглиш? — предпринимаю последнюю попытку наладить
контакт, пока не стемнело.
— Йес, йес, — кивает смуглый незнакомец и широко улыбается,
выставляя напоказ прогнившие зубы.
— Рада за вас, — бурчу, не сдерживая отвращения ко всей этой
ситуации,— а я вот нет, — тяжело вздыхаю.
И почему я не учила английский в универе? Как меня дёрнуло
полететь в чужую страну, в полном одиночестве и без знания языка?!
Да ещё и на сраном кукурузнике или что это за самолёт такой?
Жопа квадратная, ног не чувствую, как выжила при экстренной
посадке, сама не знаю. Вещи выпали через отсутствующую дверь нашей
стальной птички и канули в пучину морскую.
Мой собеседник заходится в очередных объяснениях и причитаниях
на своём языке. Машет маленькими ручками и указывает куда-то
наверх. Ну да, я оттуда свалилась.
Как в том дебильном подкате про ангела, хотя сейчас я больше
похожа на бездомного котёнка.
— Да не понимаю я вас! — ору на всё поле, а ливень маскирует мои
слёзы. — Куда мне идти? Где я вообще? Ну хоть кто-нибудь помогите!
— скулю.
— Что у вас происходит?! — раздаётся позади тяжёлый баритон, от
которого мурашки вспыхивают по всему телу, как посадочные огни.
Под барабанящими каплями дождя съёживаюсь в точку. Этот голос
забыть невозможно. Сколько пошлых словечек он произнёс мне, сколько
нежностей и признаний в любви. А потом доставил столько боли…
Умоляю, только не он!
Скрещиваю пальцы наудачу, но она покинула меня в этом
путешествии.
— Лерок, ты ли это?! Вот так встреча!
— Вы обознались, — фыркаю, не глядя на мужчину.
— Всё такая же зануда, — усмехается Ярослав.
— А ты всё такой же остал… — поворачиваюсь и замираю, глядя на
бывшего.
Не ожидала я увидеть перед собой такое…
Когда мы разошлись, Яр был тощим лётчиком-испытателем, что
собирался свалить в одну из горячих точек.
Я, разумеется, даже слышать об этом не желала. И это стало
первым нашим камнем преткновения. Ну, куда было ему — молоденькому,
худенькому парню и прямиком в пекло?
— Будешь договаривать? — скалится Соколов.
Осматриваю его и изгибаю одну бровь. Смотрю на его погоны, а
взгляд невольно ползёт и на мощные бицепсы-трицепсы или кто они
там.
Яр раздался в плечах, возмужал. Густая щетина пятидневной
давности, не меньше. Белая рубашка пилота гражданской авиации еле
сходится на руках. Уверена, на некогда впалом животе теперь
красуются кубики, которые он упорно нарабатывал, когда мы только
начали встречаться.
Уау, еле сдерживаюсь, чтобы не высказаться на эту тему.
— Знаешь, — отрываю, наконец, взгляд от фигуры бывшего, — мне не
нужна твоя помощь. Сама как-нибудь справлюсь, — язвлю, обнимая
себя. Внезапно захотелось прикрыться от похотливого взгляда
голодного самца. — Справлялась же как-то последние шесть лет.
Яр испытующе смотрит, почти как раньше. В его глазах легко
читается былое желание. Внутри всё сжимается от воспоминаний. Как
же мне было с ним хорошо, и плохо одновременно.
— Всё ещё злишься, малышка? — делает шаг в мою сторону,
раскрывая объятия.
— А ну, стоять на месте! — ору и выставляю руку вперёд. — Не
смей ко мне подходить, предатель!
Ярослав наклоняет голову набок и смотрит мимо меня. Лихо говорит
что-то на неизвестном мне языке, вводя меня в ступор, и с улыбкой
снова встаёт прямо.
— Что ты ему сказал? — оборачиваюсь, стуча зубами от холода.
Местный мужик чуть не отпрыгивает от меня.
Такое чувство, что незнакомец боится. Лепечет что-то на своём,
будто заговор читает, а потом сплёвывает к моим ногам и
убегает.
— Соколов, твою налево! — прихожу в ярость. — Что ты ему
наплёл?
