— Нина Анатольевна! Нина
Анатольевна! — орала как резанная старшая медсестра, пока я
пыталась остановить поток крови пациента.
Нет, я понимаю девку — впервые
такое, что порвана артерия и все буквально заливает кровью в
приемном отделении, — но не орать же теперь! Я же не ору!
— Да держи ты уже! — не выдержала я
ее воплей, рыкнув на безалаберную дуру.
Опять наш начальник через постель
набрал медсестер, а мне с этим разбираться.
— Позови кого-то более
профессионального, раз сама не можешь!
— Я крови боюсь, Нина Анатольевна! —
нелепая курица захлопала глазами, тихо всхлипнула и умчалась в
неизвестном направлении.
Ладно еще в обморок не грохнулась, а
Виктору Геннадьевичу я еще выскажу, каким местом надо брать
персонал и какие знания проверять, кроме постельных. Старый имбецил
и развратник!
Тьфу!
Почему мне постоянно приходится
работать в этом дурдоме?! И главное, ведь могла бы свалить куда
подальше, да жалко людей, вот и кукую уже пятый год в неотложке, а
тут что ни день, то цирк и зоопарк разом. Вот и сейчас: очередной
пьянчуга решил, что он самый умный и приперся сюда разбираться со
своим собутыльником, который с огромным шишаком на пол-лба полчаса
назад поступил, и до него очередь еще не дошла. Завязалась драка, и
итог мы сейчас наблюдаем. Хоть ментов на проходной ставь, честное
слово. Сколько ж можно-то?!
— Нин?!
Старый коллега — опытный
хирург-ортопед — залетел в помещение, словно ветер, тут же помогая
мне наложить жгут и успокоить пациента, привязав его руки к
каталке. Во избежание, так сказать. У нас, конечно, не дурдом, но
порой я остро жалею, что работаю не там. Это там все
предсказуемо-буйные, а тут вроде зайдет приличный с виду человек, а
уже через пятнадцать минут хоть сатану из него изгоняй: вопит как
резаный, изгибаясь посреди приемного отделения то ли от судорог, то
ли от того, что его бабка в восьмом колене прокляла и все колено
решило, на него проклятье сложить, чтоб не мучиться.
Спустя еще час пациент был спасен,
хотя я сильно сомневалась, что спиртовой состав его крови поможет
ему в исцелении, но, по крайней мере, я сделала все, что могла.
— Нин, ты успокоилась? — Коллега,
все это время помогавший мне в операционной, глянул исподлобья.
Он не единственный знал, как мне
хочется прибить нашего главврача, но также он не единственный
понимал, что этого нельзя делать. Во-первых, дело подсудное,
во-вторых, моя голова полетит первой. И все бы ничего, работу новую
найти с моим опытом хирурга-циркача проблем нет, но людей мне
жалко, да. А эта больница — единственная на огромный район. Новая
хирург же, прошедшая через постель главного, будет такой же
курицей, как недавняя старшая сестра, которая в медсёстры пошла,
притом что крови боится. Смех же! Скажи кому такой анекдот, будут
до ночи ржать, живот надорвут.
— Да я вообще танк, — кивнула.
Танк — было моим прозвищем в
больнице. Потому что пру помогать людям, несмотря ни на что. Ну а
что мне остается, если семьи не сложилось, любимого не встретилось,
а живу я только работой? Так что могу и посреди ночи подежурить, и
коллегу на праздниках подменить. И если надо, часть плановых
операций на себя взять, если совсем завал. Бесплатно, да. Дура
потому что идейная, но какая уж есть.
— Нинка, — вздохнул Марат Егорыч,
устало присаживаясь на кушетку в ординаторской, — не пробовала
мужика себе найти? Для тела хоть, раз для души не можешь. Вон, тот
же Виктор Геннадьевич, он…
— Не произноси при мне это имя! —
рыкнула, припоминая матерным словцом нашего начальника.
Будут мне еще в его постель
подкладывать, ага. Да там, кроме малолеток после колледжа, отродясь
баб не бывало, даром что женат уже тридцать лет и пятеро детей
имеет.
