Первый раз я обратил на неё внимание с неделю назад,
выглянув в окно своего кабинета. Она сидела на скамейке сквера в
лёгком белом платье, окруженная голубями. Птицы бродили по земле,
сидели на скамье рядом, а одна, особо осмелившись, забралась к ней
на плечо. «Городская сумасшедшая», — подумал тогда я.
Через пару дней, я возвращался с бизнес-ланча, и она
снова привлекла моё внимание, только платье было уже голубым. И в
белом, и в голубом девушка смотрелась главой стаи, окруженной
своими пернатыми подопечными. Я вернулся в офис, но уже через
несколько минут уставился в окно кабинета и наблюдал за ней. С
высоты третьего этажа скамейка просматривалась наполовину. Правую
часть закрывала раскинувшаяся под окном липа, однако половинка, на
которой сидела она, просматривалась отлично.
Девушка разговаривала с птицами. Возможно, она говорила сама
с собой, но создавалось ощущение, что именно с ними. Она открыла
маленькую сумочку и стала что-то бросать им на землю. Пернатые
спешно склевывали с земли, а она кидала им ещё и ещё...
«Господи, чем я занят!»
Вернувшись к столу и устроившись в кресле, я
уставился в монитор, абсолютно ни черта не понимая прочитанного.
Сосредоточиться не получалось. И уже через десять минут, под
предлогом поиска нужных документов в шкафу, я поднялся и
прошествовал мимо окна. Беглого взгляда на скамью оказалось
достаточно, чтобы констатировать — «голубка упорхнула». Я снова
припал к окну, успев заметить мелькнувшее между деревьями голубое
платье.
На следующий день она не приходила, или я пропустил
момент, ввиду особой занятости. Впрочем, уже через день, обзаведясь
кофе на вынос, в ближайшей кофейне, я вошёл в сквер и расположился
напротив, чуть по диагонали. Меня не смущал ни напиток в бумажном
стакане, ни даже сомнительная чистота занятой мной скамьи. Я
раскрыл взятую с собой папку и, делая вид, что просматриваю бумаги,
исподволь наблюдал за ней.
В волосы, убранные в косу, вплетена красная лента. Большие
глаза смотрят открыто, однако, она не замечает ничего вокруг, кроме
голубей. Она не сумасшедшая. Странная — да, определённо, но не
безумна. Кто она?
Студентка? Вольный художник, творец? Возможно. Рабочий
класс? Нет. Миллион процентов. С безголовой бездельницей, ночи
напролет проводящей в клубах и на тусовках, ничего общего... Чем
занимается, какие фильмы смотрит, что предпочитает на
завтрак?
Я сам задавал и сам отвечал на эти вопросы, что-то вроде
игры, возвращения в юность. Пока я прикидывал, о чем ее можно
спросить в живую, решившись подойти, наконец, девушка встала,
закрыла сумочку и пошла по аллее.
Бросив стакан с недопитым кофе в урну, я проводил её
пристальным взглядом. Так даже лучше. Подойду завтра, спешить
некуда. Предвкушение встречи порой прекраснее, чем само свидание.
Надеюсь, она меня не разочарует в тот же вечер. А в том, что оно
состоится я больше, чем уверен.
Прямо из сквера, соблюдая осторожность, я отправилась в нашу
«берлогу». В доме сразу прошла в комнату, которую считала здесь
своей, и плюхнулась на кровать. Пристанище это временное, как
несколько таких же, откуда мы периодически переезжали, стоило
закончить очередное дело. Менялись города, лица и только два моих
компаньона неизменны на протяжении пары лет. Иван Пантелеевич,
которого я за глаза назвала «старик», и Борька. Арендовал наши
берлоги всегда старик, предпочитая дома на окраинах, дабы
не привлекать внимания. На мой взгляд в большом,
многоквартирнике затеряться куда легче, но кто меня спрашивать
станет. В руководителях у нас Пантелеич числится, я лишь
исполнитель. Чаще на подхвате у Борьки или там, где женская роль
требуется.
