Что может быть приятнее, чем
проснуться утром с отличным настроением и не чувствовать тяжесть
этого мира в висках?
Только утренний горячий душ, а после
него неторопливое смакование свежесваренного кофе на балконе, с
которого открывается прекрасный вид на город.
Зеленый парк у дома расслабляюще
шумит кронами деревьев под бесконечным чистым небосводом. Офисные
здания на том берегу реки сверкают начищенными до блеска окнами в
лучах июньского солнца. А с соседнего балкона неторопливо
спускаются чьи-то ступни. Мужские ступни.
Какого…?!
Чем ниже опускались ступни, тем
длиннее и волосатее ноги мне являлись. Ноги, между которыми без
труда можно было заметить, что тот, кто не носит плащи, еще и о
трусах ничего не слышал.
- Оп-оп, - приговаривал тихий голос,
которому принадлежали ноги, что сейчас пытались нащупать кончиками
пальцев металлическую балюстраду моего балкона.
- Лавров, ты совсем охренел?! –
шипела я, не зная, куда деть свои глаза.
- О, соседка, привет! – прошипел
мужчина в ответ, но с большим позитивом. – Не подскажешь, далеко
мне еще до твоего балкона?
- Не подскажешь, где ты свои трусы
оставил, экстремал чертов? – стянула с головы полотенце, которым
были обмотаны влажные после душа волосы и, не глядя, вытянула перед
собой.
- Шестой этаж, Шуня, - напомнил
Лавров высоту локации, с которой свисал.
- Во-первых, не называй меня Шуней,
Лаврушка. Во-вторых, немного вперед ногами пощупай, - ворчала я,
бросая на его ноги брезгливый взгляд, вместе с тем до чертиков
боясь, что он, в самом деле, может свалиться вниз.
- Приятно знать, что ты меня узнаешь
не по лицу, - ехидно проговорил Лавров, когда спрыгнул на мой
балкон.
- Прикройся, придурок! – швырнула в
него полотенце, которым тот не очень торопливо обмотал бедра. –
Просто, вряд ли на всей планете найдется второй такой идиот,
который перекроет шрам от аппендицита надписью «Здесь был
аппендицит. Нашедшему - вернуть».
- Это же гениально, Шуня, -
возмутился Лавров и нагло схватил мою чашку с кофе. Сделал
уверенный глоток и поморщился. – Ты же в курсе, что человечество
производит сахар?
- А ты в курсе, что та дама, с
балкона которой ты сейчас свешивал свои причиндалы, замужем? –
ткнула я пальцем вверх, прямо туда, где был расположен тот самый
балкон.
- Ей было так одиноко вчера вечером,
- состроил он грустную рожицу и выпятил нижнюю губу.
- Ну, да, - закивала я активно и
направилась в квартиру, выхватив у самовлюбленного индюка свою
чашку с недопитым кофе. – Ей было одиноко, а твоя утешалка как раз
без дела висела.
- Эй! Моя утешалка очень редко
висит, между прочим… - следовал он за мной в квартиру.
- Не хочу ничего знать, - остановила
его взмахом руки. – Хотя, нет. Кое-что хочу знать. А чего ты не
через дверь свою утешалку вынес?
- У нее муж, просто, неожиданно свою
привез, - пожал он плечами. – А я красивый, меня бить нельзя.
- Ну-у, тут я бы поспорила. И насчет
красоты и насчет того, что бить нельзя.
- Камон, Шуня, - подошел он ближе, и
мне пришлось задрать подбородок, чтобы не разорвать контакт глаз. –
Признайся, что ты меня тайно хочешь. Я всё пойму.
Положила ладони на крепкую широкую
грудь и заглянула с поволокой в зеленые глаза мужчины.
- Хочу, Лаврушка, - выдохнула ему в
губы, почти испустив стон. – Очень хочу, - огладила его грудные
мышцы, прошлась ноготками и резко ущипнула за самые чувствительные
места. – Зад тебе надрать хочу!
- Ай! – взревел он и отпрыгнул от
меня, хватаясь за поврежденные места. – Соски в тиски! Так
нечестно!
- А мне понравилось, - ехидно
улыбнулась, и сложила руки под грудью, с нескрываемым наслаждением
наблюдая за тем, как Лавров скакал по моей гостиной, пытаясь унять
боль.
- Всегда знал, что женщины коварные
существа, - пыхтел он, чуть ли не плача.
