Я сравнивала так часто
С благоуханием твоих одежд
Запах сливовой ветки,
Что научилась предсказывать
Время ее цветенья.
Автор Идзуми Сикибу— японская писательница, прозаик и
поэтесса конца Х — начала XI веков.О молодости
Идзуми-сикибу известно мало. Её отец, Масамунэ Оэ, был
губернатором, мать — фрейлиной императрицы при дворе императора.
Подлинное имя поэтессы неизвестно. Приблизительно в двадцатилетнем
возрасте Идзуми выходит замуж за Татибана Митисада, ставшего
позднее наместником провинции Идзуми. От их союза появилась на свет
дочь Косикибу, впоследствии ставшая поэтессой, как и её мать.
Вскоре Идзуми уехала в столицу, чтобы ухаживать за больной
императрицей. Отношения между нею и Татибаной стремительно
портились, и в результате муж и жена расстались. Поэтесса состояла
в романтических отношениях с принцем Тамэтака, сыном императора,
однако вскоре он смертельно заболел и скончался. Позже у неё был
роман с Ацумити, младшим братом Тамэтака, но он тоже скоро
скончался. Все это подробно описано в дневнике
«Идзуми-Сикибу-никки». Идзуми-Сикибу входит в число «тридцати шести
величайших поэтесс» японского средневековья.
Перевод с японского языка Т.Л.
Соколовой-Делюсиной
…Я шла, обнажив оба меча, ступая
бесшумно и настороженно оглядываясь.
Деревня была почти полностью
разрушена. Кое-где начинающийся ураган раздувал раскиданные угли и
начинался пожар, и я быстрым движением руки его тушила. Магию я
использовать не боялась. Поздно уже бояться, что меня раскроют.
Да и пока я шла, перебегая от одного
разрушенного домика к другому, не нашла ни одного живого человека.
Кругом виднелись только изуродованные трупы… У меня было стойкое
ощущение, что если на острове и остался кто-то в живых, они не
поймут, что я делаю, воспримут как бред или сон.
Кругом лежали мертвые тела, покрытые
лепестками цветущей сакуры. Вокруг буйствовала весна и отовсюду
летели розовые и белые лепестки цветов. Ветер доносил из лесов
запахи пробуждающейся природы. Сады благоухали на маленьком
острове, но даже они не могли заглушить запах дыма, крови и
смерти…
Я шла, стиснув зубы, понимая, что
опоздала. Безнадежно опоздала…
Я вышла на открытое пространство,
заваленное мертвецами. В центре небольшой площади стоял человек с
обнаженными мечами. Вокруг него валялись разрубленные тела. Много
тел…
Мужчина не был одет в тяжелые
доспехи самурая. На нем было серое косодэ* крестьянина, местами
порванное и грязное. И если бы не дорогие мечи, что он держал в
руках, я бы легко приняла его за бродягу. Его конусовидная,
сплетенная из листьев шапка полностью скрывавала опущенное лицо. Он
так и стоял, пока я приближалась. Опустив голову.
За спиной воина виднелся самый
большой дом в деревне. У его порога была просто гора трупов и
отрубленных частей тел. Стены были утыканы стрелами, но пожар не
тронул дом.
- Не ходи туда, – сказал мужчина и
поднял голову, взглянув на меня такими знакомыми глазами из-под
полей соломенной шляпы.
- Ты не пропустишь?
- Не нужно тебе туда…
- Пусти… Или я нападу, – прошептала
я.
- Ты всегда была упрямой, Аика.
- Дай! Мне! Пройти! – закричала
я.
И он отступил, давая мне дорогу. С
его мечей на серую землю капала кровь. Из ран убитых кровь лилась
и, соединяясь в ручейки, убегала вниз, к морю…
Цвела сакура, лепестки летели и
кружились в вихре весеннего ветра, который все усиливался. На
остров наползала черная туча, и вьюга из лепестков, смешиваясь с
косматыми клочьями тумана, уже скрывала всю ужасную картину поля
битвы позади меня.
А я сделала шаг вперед… Очень
трудный шаг… Потому что уже поняла, что ждет меня впереди…. Живых
на острове не осталось…
*Косодэ – японская
одежда, широкий, прямого покроя мужской халат с небольшим
воротником и узкими рукавами; вначале он использовался как
нательная одежда, а с XVI века – как верхняя.
