Глава 1
Трое в лесу, не считая кота
Манечка в малинку ходила,
Да раным-рано в малинку ходила.
В малинку ходила, в маю заблудила,
Да раным-рано в маю заблудила…
Народная песня
Лес кувыркнулся перед глазами и рухнул куда-то вниз, смешав в одну смазанную картину густую зелень листвы и рыжину опавших августовских листьев. «Куда я иду? Лучше б дома сидела!» – вспышкой промелькнуло в голове злое сожаление, но тут же все мысли выбило ударом о землю. На секунду девушка словно потеряла сознание.
В памяти промелькнула расплывчатая картина: ее, маленькую, тянут за тощую девчачью ручонку вперед, крепко сжав грубыми пальцами тонкое запястье. Идти не хочется совсем, босые ноги спотыкаются друг о дружку из-за того, что девочка постоянно оглядывается, словно ждет, что там, за спиной, кто-то передумает и догонит ее, вернет назад. Но там никого, только маленькие домики, и она идет за человеком, не понимая, нужно ли ей плакать, или это незачем. Волосы растрепались и лезут в глаза и рот; запястье, сдавленное чужим кулаком, болит. Девочка снова вертит головой, но их никто не догоняет. Она злится на человека, тянущего ее за руку. Детская обида заставляет губы дрожать. Они идут вдоль каменной стены. Камни крупные, грубо обтесанные, во многих местах покрытые мхом. Стена длинная, а вдоль нее, чуть поодаль, темнеет лес.
Нос наполнился ароматом сырости и грибов, по ладони мазнул какой-то шершавый корешок или веточка, щека улеглась в нечто влажное и прохладное. Марья пришла в себя, зажмурилась и замерла, распластавшись, чувствуя боль в ладони и в лодыжке и даже не понимая, обо что умудрилась споткнуться и все ли цело после такого внезапного переворота. Казалось, она умудрилась в мгновение и взлететь, и кувыркнуться, и прокатиться куда-то вниз по мягкому лесному покрову, уже вовсю пахнущему восхитительно по-осеннему, но еще хранящему летний жар. Она открыла глаза, вдохнула глубоко насыщенную сырь и прислушалась. Птицы продолжали щебетать, словно им вовсе не было дела до растяпы, растянувшейся в их лесу в почти незаметном среди зарослей овражке. У птиц были занятия поважнее, чем разглядывать валяющуюся на земле девушку: встречать солнце, поднимающееся все выше по небу, перелетать с ветки на ветку и искать жучков повкуснее. Внутренние ощущения подсказывали, что с лодыжкой все, в общем-то, в порядке, так что можно бы и вставать. Девушка приподнялась на локтях и тут же оказалась головой в колючих кустах малины. Волосы зацепились, а по носу щелкнула спелая ягода. Марья замерла, чтобы не запутаться еще сильнее, и медленно опустилась обратно к земле, а потом отползла назад. В голове всплыли строки из песни, которую, среди прочего фольклора, она записала вчера в Лужках.
– Манечка в малинку ходила… – сама себе напела девушка и усмехнулась. – Вот уж напророчилось…
Старушка, дом которой указали Марье, когда она сказала первой встречной деревенской женщине, копающейся в палисаднике, что учится на филологическом и собирает устное народное творчество по окрестным деревням, была почти слепа и невероятно худа, но знала такое количество песен, поговорок и примет, что рассказывала и пела весь вечер. Заодно она попотчевала гостью чаем и пряниками, накормила ужином и разрешила переночевать у себя в доме. Утром девушка должна была идти к дороге до автобусной остановки, но ее собеседница посетовала, что уж автобуса-то тут вряд ли можно дождаться: хоть он и есть в расписании, но чаще проезжает мимо, не сворачивая к Лужкам. Да и идет он по большаку, через все деревни окрест, и коль девице надо попасть в Озерное, то проще и быстрее пешком по тропе через лес. Местные все так ходят, дорога протоптана, и так вернее можно попасть, куда следует, чем дожидаться автобуса, который то ли приедет, то ли нет.
