Глава первая: Чай с цикутой.
Инесе Новотна всегда приходила в библиотеку на час раньше открытия. В семь утра старое здание на улице Карела Чапека в центре Праги ещё дремало в утреннем тумане, и только скрип её ключа в замке нарушал тишину древнего города. Сорок три года, двадцать два из которых она посвятила книгам и читателям, научили её ценить эти драгоценные минуты одиночества среди безмолвных томов.
В то октябрьское утро всё началось как обычно. Инесе заварила крепкий чай в своём любимом фарфоровом чайнике с традиционной чешской росписью – голубые незабудки на белом фоне, подарок покойной матери. Она обошла залы, включая свет и проверяя порядок. Читальный зал встретил её привычным запахом старой бумаги, кожаных переплётов и той особой пыли, которую никак не удавалось победить, несмотря на ежедневную уборку. Этот запах был для неё дороже любых духов.
Библиотека имени Божены Немцовой располагалась в особняке XVIII века, который когда-то принадлежал богатому торговцу. Высокие потолки, лепнина, паркетные полы, скрипящие под ногами, и огромные окна, выходящие во двор с липами – всё это создавало атмосферу старого мира, где время текло медленнее.
Инесе любила это место больше собственного дома. Здесь она чувствовала себя хранительницей не просто книг, а человеческой памяти, мудрости веков. Каждая книга была для неё живым существом со своей историей, своими тайнами.
Именно поэтому то, что она увидела в читальном зале, потрясло её до глубины души.
Богумил Грабовски сидел за своим обычным столом у окна, откинувшись на спинку стула. Семидесятилетний профессор истории на пенсии каждый день приходил ровно в девять утра и читал до самого закрытия, делая перерыв только на обед. Постоянные читатели становились для библиотекаря почти родными людьми, и Богумил был одним из самых преданных.
На первый взгляд казалось, что он просто задремал над раскрытой книгой – "Процесс" Кафки в старом немецком издании 1925 года. Именно эту книгу он перечитывал уже который месяц, каждый раз делая новые пометки карандашом на полях. Но что-то в его позе показалось Инесе неправильным.
Она подошла ближе.
Лицо профессора приобрело нездоровый серовато-синий оттенок. Глаза были широко открыты и смотрели в никуда, а рот слегка приоткрыт. Рядом с книгой стояла чашка наполовину выпитого чая – тот самый чай, который она сама заваривала вчера перед закрытием для особо усердных читателей. В воздухе витал слабый, но отчётливый запах миндаля.
Инесе была достаточно начитана в детективной литературе, чтобы понимать: этот запах означал только одно. Цианистый калий.
Её первой мыслью было – это невозможно. Такие вещи случаются только в книгах. Но холодная действительность смотрела на неё мёртвыми глазами Богумила Грабовски.
Руки задрожали, когда она набирала номер службы экстренного реагирования. Голос оператора казался далёким и нереальным.
"Полиция? Я я хочу сообщить о смерти. Нет, не несчастный случай. Я думаю, это убийство."
Пока она ждала прибытия полиции, Инесе не могла отвести взгляд от Богумила. Странно, но он выглядел почти умиротворённо, словно смерть застала его за любимым занятием. На столе лежали его обычные вещи: старые очки в роговой оправе, блокнот с аккуратными записями, золотая перьевая ручка – подарок студентов к юбилею, как он когда-то рассказывал.
Но было что-то ещё. Что-то, что заставляло её нервничать больше самого факта смерти. Книга лежала слишком аккуратно. Обычно Богумил читал небрежно, загибая страницы, оставляя крошки от печенья между листами. А здесь всё было идеально прибрано.
Инесе принялась изучать стол внимательнее. Чашка стояла точно посередине блюдца. Ложечка лежала параллельно краю стола. Даже крошки от вчерашнего печенья исчезли. Кто-то прибрался здесь после смерти профессора.
