– Через полчаса начинаем посадочные мероприятия, пристегните ремень и будьте готовы к небольшой тряске.
Я оторвался от созерцания в иллюминатор сине-зелёного шара, вежливо кивнул стюарду и потянулся за ремнём безопасности.
В детстве я был уверен, что ко времени моего взросления человечество освоит Солнечную систему и двинется дальше – к далёким звёздам. И мечтал быть в рядах тех, кто поведёт людей к новым мирам. С моими космическими планами не задалось, как и с освоением человечеством космоса: кроме земли более-менее крупный контингент пребывал на Луне, да и то он ограничивался работниками станции «Луна-Гелий» и персоналом трёх исследовательско-производственных площадок базы «Луна-Б3».
С моими личными космическим планами тоже не заладилось: факультет ракетостроения я оставил на третьем курсе, уйдя в журналистику, как и оставил мечты о космосе. Но причудливая судьба через годы смогла-таки свести нас – и вот я лечу за материалами для первого репортажа о деятельности исследовательской лунной базы. Дела на «Луне-Б3» шли не слишком хорошо, а когда где-то начинает пахнуть жареным – самое время начать копать поглубже, чтобы отыскать что-нибудь по-настоящему интересное. Собрав самые противоречивые слухи, сплетни и теории я отправился в самую дальнюю из своих командировок.
Компанию в полёте до Луны мне составляли угрюмые и неразговорчивые рабочие: вахтовики с производственных площадок базы и добытчики гелия. Они то и дело буравили меня взглядом, но все мои попытки завязать разговор не увенчались успехом. Услышав, что мы скоро приступим к посадке, они малость оживились и принялись что-то увлечённо обсуждать. Небольшая тряска, начавшаяся несколько минут назад, постепенно усиливалась. В какой-то момент живот сжался в комок, на лбу выступил пот. Я закрыл глаза в попытках хоть как-то снизить неприятные ощущения. Наверное, для матёрых посетителей Луны, проделывающих этот маршрут пару раз в год, мои дёрганья выглядели невероятно забавно. И пусть. Как так говорилось? Единственная настоящая цель журналиста – приносить пользу, ну вот я и развлёк по пути к базе группу лунных рабочих. Стало быть, всё не зря.
Со всеми этими размышлениями я сам не заметил, как задремал, кто бы мог подумать. Очнулся я от размеренных сигналов каких-то приборов и шума, производимого моими спутниками. Они отстёгивали ремни, одевались и громко переговаривались. Они возвращались в привычную среду обитания. Я же был тут чужаком.
– Мы успешно прилунились, мистер Беннет. Нам сообщили, что вас уже ждут. Надеюсь, вам понравился наш полёт?
– Да, все прошло отлично, в следующий раз обязательно снова выберу вашу компанию, – стюард вежливо улыбнулся этой колкости и подал мне чемодан. Я кивнул ему и двинулся к выходу.
Я спустился по трапу корабля последним. Мои неразговорчивые спутники уже разгружали многочисленные ящики, освобождая трюм, а я направился в узкий коридор, ведущий в главную часть порта. Скромный хаб, несравнимый с земными космодромами, был почти пуст – лишь у выхода виднелись двое: плотного телосложения пожилой мужчина в костюме, переминающийся с ноги на ногу и время от времени поглядывающий на часы, и невысокий худощавый мужчина с короткими седеющими волосами, одетый в аккуратную спецовку, что-то читающий с планшета. Завидев меня, они оживились и подошли ближе.
– Мистер Беннет? – человек в костюме вопросительно приподнял бровь. Его спутник едва заметно усмехнулся: наверное, его насмешила вероятность попадания сюда другого незнакомого им человека.
– К вашим услугам.
– Густав Френин, коммерческий директор базы «Луна-Б3», мы с вами списывались, – он протянул мне руку: она оказалась немного влажной и какой-то рыхлой, – а это – мистер Стинсон, главный инженер нашей базы.
