– И вот чёрная рука пролезла под дверью, потянулась к ребятам и схватила того, что стоял ближе…
– Хватит!.. – взмолилась Катя и закрыла руками уши. – Я больше не могу такое слушать!
– Не можешь – иди отсюда! Не мешай другим!.. Давай, Васян, что там дальше-то? – Стёпка сосредоточенно вытаращил глаза туда, где в темноте смутно виднелись очертания Василия, и в нетерпении подался вперёд, чтобы не пропустить ни слова.
– Схватила, потащила к двери, – таинственным голосом продолжил Василий, – а потом и говорит…
– Бред какой-то! – воскликнула Ленка Сидоркина, которую вообще трудно было убедить в чём-то мистическом, потому что она была отличницей и всему находила научное объяснение. – Кто там у тебя говорит? Рука, что ли? Как рука может говорить? Значит, она была прицеплена к какой-то голове, точнее, к туловищу, у которого есть голова, на которой есть рот. А это уже не страшно.
– Ага – не страшно!.. Голова-то с туловищем могут быть ещё пострашнее, чем просто одна рука, – таращила испуганные глаза Катя. – Рука-то что, она тебя не догонит. Кулаком только сможет погрозить.
– Нет, когда одна рука – это страшнее! – принялся защищать историю Степан. – Попробуй пойми, что у неё на уме.
– У кого на уме? – поморщилась Ленка. – У руки?
– Ну, ребята! Не мешайте! Давай, Васька, рассказывай дальше!
– Лена, ну в самом деле! Хватит уже придираться! – отозвалась из темноты Таня. – Даже если это неправда, всё равно прикольно.
– Вы уже достали! Перебиваете всё время! – возмутился Васька. – Кому неинтересно, идите отсюда, я не держу!
– Интересно, давай, рассказывай! Тихо все! – скомандовал Колька Цыплаков.
– Ну так вот… потащила к двери и говорит: «Зря вы меня вызвали…» Раз! – и парень исчез! Как будто в воздухе растворился… А чёрная рука опять к пацанам потянулась и снова схватила крайнего… Так они все исчезли… – Васька таинственно замолчал.
– И чего?.. – напряжённо спросил Стёпа, ожидая продолжения. – Дальше-то чего было?
– Всё… – невозмутимым тоном ответил Васька. – Больше этих пацанов никто никогда не видел. Родители их поискали, в полицию заявление писали, но их так и не нашли.
– А чёрная рука – чего? – с волнением спросила Катя, на всякий случай держа ладони наготове рядом с головой, чтобы в любую секунду снова заткнуть уши и не слушать ужасы.
– Руку тоже больше никто не видел… – ответил Васька и задумчиво добавил: – Может, тоже исчезла, а может, бродит где-нибудь в поиске новых жертв…
В избушке наступила тишина. Ребята осторожно, с опаской заозирались, и только Васька остался спокоен.
Небольшая охотничья избушка, в которой сидели ребята, была, пожалуй, очень удачным местом для таких рассказов. Потолок нависал так низко, что взрослому мужчине наверняка пришлось бы нагибаться, чтобы здесь стоять, но шестиклассники стояли свободно. А уж ходить тут вообще никто не смог бы, потому что места для хождения не было совсем. Бревенчатые стены, из которых страшными лохмотьями торчал мох, дощатый потолок, маленькая печка в прокопчённом углу. Здесь было темно, никаких лампочек или свечей, тусклый свет попадал только через оконце слева от входа, с мутным грязным стеклом, через которое ничего не было видно. Ребята в первые минуты здесь даже друг друга не видели, но со временем глаза привыкли к темноте и стали различать кое-какие очертания. От окна широким подоконником выступал стол совершенно кукольных размеров, за которым смог бы расположиться только один человек, да и то без особого комфорта. А под столом аккуратной поленницей были сложены дрова. Возможно, эта поленница выполняла и роль стула или лавки. Избушку построили, чтобы охотники, застигнутые тёмным временем суток, могли остановиться на ночлег. Поэтому большую часть её занимал своеобразный настил, сделанный из досок, который Лена обозвала странной кроватью, а Сашка Прутиков, едва заглянув в избушку, авторитетно заявил, что это нары и он уже такие видел, когда с папой на рыбалку ездил. Вот на них-то вповалку и расположились ребята.
