Пролог
Предательство
Восемнадцать лет
назад
– Девочка, – повитуха протянула младенца мужчине, который
буквально ворвался в комнату, услышав писк новорожденного. –
Крепенькая, здоровенькая, черноглазенькая. Вся в папу.
Мужчина, чьи волосы в полумраке комнаты, освещаемой лишь парой
подсвечников, казались бордовыми, замер, словно наткнувшись на
стену. Потом впился взглядом в младенца, даже не пытаясь
прикоснуться к нему. Перевёл злобно прищуренные глаза на молодую,
устало улыбающуюся ему молодую женщину, лежащую на кровати.
– В какого папу? – его вкрадчивый голос заставил женщину
перестать улыбаться, а повитуху невольно отшатнуться и прижать к
пышной груди недовольно пискнувшего младенца. – Ты же клялась, что
кроме меня у тебя никого не было. Надеялась, что я ничего не узнаю
и приму чужого ублюдка как своего?
– Но… она твоя, – растерянно пробормотала молодая мать. – Твоя!
Я была только с тобой, ко мне ни один мужчина не прикасался,
никогда! Только ты!
Последние слова она буквально выкрикнула, приподнявшись на
кровати, а потом со стоном рухнув обратно – все её силы ушли на
рождение ребёнка.
– Ложь – это даже хуже, чем измена, – уронил мужчина, потом
достал из кармана кошелёк и кинул на пол возле кровати. – Дом
оплачен ещё на три месяца, можешь оставить себе мои подарки – ты их
заработала. Но больше никогда не пытайся приблизиться ко мне,
слышишь? Никогда.
Он говорил тихо и безжизненно, не кричал, не угрожал, но от его
интонации повитухе захотелось оказаться на другом конце города.
– Эд! Эд, пожалуйста, – молила женщина того, кто уходил, даже не
обернувшись. – Я не понимаю! Почему? Это же твоя дочь!
Но мужчина даже шага не замедлил, вышел, хлопнув дверью, от чего
младенец закатился громким плачем, вторя своей рыдающей матери.
Повитуха подбежала к окну и, машинально покачивая и похлопывая
ребёнка, стараясь успокоить, проследила, как ушедший вскочил в
седло и галопом помчался прочь. Когда даже отдалённый стук копыт по
мостовой утих вдали, она вздохнула и подошла к рыдающей в подушку
роженице.
– Ну-ка, прекращай реветь, успеешь ещё настрадаться. А сейчас
нельзя, молоко пропадёт, чем красавицу свою кормить будешь? Папка
её уже бросил, не хватало ей ещё и материнского молока
лишиться.
Рыдания затихли, женщина подняла от подушки заплаканное лицо,
отёрла ладонью мокрые щёки и решительно протянула руки:
– Дай!
– Ну вот и хорошо, вот и славно, – приговаривала повитуха,
помогая молодой матери в первый раз приложить младенца к груди. –
Мужчины – они сегодня есть, завтра нет, а дочка с тобой навсегда.
Ты посмотри, какая красавица!
– Правда? – робко улыбнулась женщина, разглядывая красное
сморщенное личико с опухшими глазками.
– А то! Я столько младенцев на своём веку повидала, уж поверь,
красотка у тебя родилась, – ворковала немолодая женщина, радуясь,
что новоявленная мать вся сосредоточилась на дочери. – Конечно,
сейчас-то страшненькая, да как иначе? Думаешь, легко на свет
пробиться? А вот отдохнёт немного твоя доченька, посветлеет, личико
разгладится – сама увидишь, какое чудо родила. Имя-то придумала
уже?
– Эд хотел сына Киммерлином назвать.
– Так пусть Киммерлиной будет. Чем не имя?
– Киммерлина? Красиво. Только не слышала я раньше такое, –
слегка растерялась молодая мать.
– Ну, так и что? Будет у твоей чудесной доченьки особое имя.
Которого ни у кого больше нет.
– Киммерлина, – женщина с нежностью погладила макушку, покрытую
чёрным пушком. – Кимми. Пусть хотя бы имя у тебя будет… от
папы.
Глава 1
Похищение
День
первый
Я мчалась за повозкой по обочине дороги, радуясь, что, как и
любая ящерица, очень быстро бегаю. Иначе давным-давно уже отстала
бы и упустила из виду тех, кто похитил моих братишку и сестрёнку.
Точнее, не похитил, а просто увёз, купив у дядьки Грода. Но я с
этим была не согласна и потому мчалась сейчас по густой траве,
подныривая под ветки кустарника, выбирая момент, чтобы запрыгнуть в
повозку.
