Хочешь, я расскажу тебе сказку? Про древнего дракона и огромный
лес. Или про рыцаря и прекрасную принцессу. Про верность и
предательство. Про любовь и алчность. Про дружбу и равнодушие. Про
то, чего нет и не может быть в реальном мире. В этом мире нет
серого цвета. Он ярок, как театральные подмостки в день премьеры.
Он категоричен как дитя и мудр как седой старец. Странный,
прекрасный и невозможный мир. В нем нет Великого Зла, но нет и
Карающего Добра. В нем есть благородные наемники, хитрые стражи,
святые куртизанки и скупые нищие. Все чувства в нем имеют свой
вкус, а эмоции цвет. Страсть - это алое и золотое с привкусом
миндаля и мяты, ревность - синий и серебро, полынь и базилик.
Создания, что в нем живут, похожи на ограненный рукой мастера
драгоценный камень. Они сверкают и переливаются, показываясь каждый
раз с другой стороны, но открываясь не каждому. Они не пусты,
внутри них кипят их собственные вихри и бури. Они непредсказуемы,
шумны, красочны и живы. Живы так, как никто не может быть жив.
Хочешь? Тогда садись поудобнее, закрой глаза и слушай.
Лес. Огромный и бескрайний. Настолько древний, что его деревья
помнят руки богов, которые опускали только что сотворённые семена в
теплую землю. Ручьи, текущие под его сводами, уже много раз,
столько, что и не упомнить, превращались в полноводные реки, меняли
русла, а потом снова возвращались на свои изначальные места. Даже
камни, эти рассыпающиеся в песок старые исполины, знают, что через
несколько веков неумолимая сила времени снова соберет песчинки
вместе и они опять возвысятся над землей, подпирая корни своих
собратьев деревьев. Лес. Шумный и молодой. Невидимые в листве птицы
поют свои песни, которые не менялись с основания мира, вьют гнезда
и выводят птенцов, чтобы они, в свое время, повторили этот круг. В
высокой траве этот же хоровод жизни и смерти ведут те, что не умеет
летать. Хищники и их жертвы. Те, что умеют плавать и те, что живут
под землей. Все они наполняют этот вечный лес движением, дыханием,
звуками и запахами. Тем, что называется жизнью.
Отсюда и начнем.
Жарко... Не стоило так задерживаться. Тонкая, испачканная в
земле и зеленом соке трав рука поправила прикрывающий голову платок
и поудобнее перехватила корзинку, прикрытую влажной тряпицей.
Длинная юбка только мешает, цепляясь за колючую траву и шурша, но
иначе никак. Тяжелый вздох и неудобный подол чуть подоткнут, а
женщина заторопилась с середины поляны к лесу. Лишние глаза мало ли
где попадутся. В штанах ведь только воительницы ходят. И шлюхи. Да
и кто, и когда видел этих воительниц то последний раз! А вот в
записные шлюхи попасть... итак уж поверила зря в молодости в любовь
то. Травница вздохнула и подойдя к деревьям с нежностью посмотрела
на спящий результат излишнего доверия людям. Сын спал измазанный
липким соком беломорника и будить его было жаль, но сама она его и
корзину уже не донесет. Тяжелый стал. Защитник может вырастет.
Беленькому и конопатому в мать мальчишке вряд ли исполнилось еще
пять весен. Растолканный, он сонно тер глаза и хныкал, но вредная
мать уволокла его с собой, всунув в липкие ладошки охапку болотного
папоротника. Одни они, кто еще ей поможет.
Женщина с сыном ушли, оставив после себя примятую траву у
дерева, несколько нитей с юбки, которые зацепились за острые шипы
чертополоха на поляне, да вкусный запах свежего хлеба, лежащий на
свежесорванном листе лопуха - дар хозяину леса. Чтобы не завел в
топь, не подвел к злому зверю.
Крупный, серый с черными подпалинами на боках и морде волк долго
следил за людьми на поляне и вышел из своей схронки только когда
ветер перестал доносить голоса и шелест травы под ногами. Сделав
круг по поляне, он чуть фыркнул, ткнувшись носом в хлеб, но есть не
стал, найдутся и без него охотники до такого редкого в лесу
лакомства. Следующий круг был поменьше, опустив морду к самой
траве, зверь прошелся по пути знахарки, осторожно собирая зубами
потерянные на колючках нити. Проверив, что не пропустил ни одной,
он втянул носом воздух, и чуть качнув хвостом, потрусил в лес.
Через несколько минут уже ничто не напоминало о том, что на этой
поляне кто-то был.
